Тутта Ларсен: «Я не лечу детей»!

- Глядя на тебя, сегодняшнюю, мне сложно представить бесшабашную телеведущую с MTV!

Это нормально, человек растет. Была Тутта Ларсен — девчонка с сережкой в носу, стала мамой троих детей, которая говорит о Боге, о детях. Но между мной той и мной нынешней — 20 лет, это огромный путь. Было бы странно делать в 42 года то же, что в 20 лет.

- Зачем ты сделала свой детский канал?

Было очень мало информации, которой можно доверять. В свое время мы делали экспертное шоу «Мать и дитя» на ТВ, где обсуждали тему детей. Эту программу закрыли, мне стало не хватать формата того нашего шоу. И мне казалось неправильным, что мы не можем на ТВ задать вопросы и получить на них ответы от экспертных людей. Я хотела делать не канал, а видеоблог. Я подумала, что моя аудитория, та самая, выросшая на MTV, которая ушла с ТВ в Интернет, наверное, тоже ищет все те же ответы на вопросы, которыми интересовалась я. И оказалось, что это все очень востребовано и родительским сообществом, и экспертами, и производителями разных товаров для детей. В каждой передаче мы задаем всего один вопрос, как правило, очень простой: что брать с собой в роддом, как лечить сопли, какие выбрать подгузники, можно ли спать с ребенком в одной кровати. Приглашаем двух экспертов, признанных светил. Один эксперт говорит, например, что спать с ребенком нельзя — и объясняет, почему, а второй эксперт утверждает, что спать с мамой — это базовая потребность малыша, это обязательно. И тоже приводит много примеров. И родитель, который смотрит передачу, сам для себя решает, какой точки зрения придерживаться. Наша задача — дать выбор двух авторитетных мнений, а не сказать, что правильно, а что нет.

- Сама как делаешь выбор?

Так же, как все. Я постоянно учусь, открываю для себя новые опции. Лука, старший сын, у меня был своеобразным «полигоном» для опытов (Улыбается). Мы «накосячили» и с медициной, и с воспитанием. Сейчас с Ваней я прекрасно понимаю, что и как надо делать. Например, я не лечу детей. А именно ОРВИ — я не сбиваю температуру, никакую, даже самую высокую. Однажды у ребенка были судороги, но они произошли не из-за высокой температуры, а из-за резкого скачка с 37,2 до 39,5. Мы испугались, вызвали «Скорую», а те шарахнули нам нимесулид, который запрещен во всех странах, кроме нашей. Когда ребенок болеет, я не сплю всю ночь, смотрю, как он переносит температуру. Сироп или таблетку дам в самом крайнем случае. И это приносит удивительные плоды. Дети почти перестали болеть. Раньше они болели каждые две недели, сейчас они болеют максимум два раза в год. Странно, но я радуюсь высокой температуре! У Марфы — 39, ура! Это нормальная реакция организма. Я не сбиваю ее, но через два дня ребенок выздоравливает и идет в школу. Конечно, я переживаю, думаю, а вдруг я мракобесница, потому что выкинула все лекарства, а в этот раз все сложнее... Но у нас есть педиатр, который следит за детьми и их здоровьем. Он поддерживает меня в моей позиции и всегда готов оказать помощь.

- У тебя трое детей. А ты не думала усыновить ребенка?

Я не стала бы сравнивать многодетность с усыновлением. В моем окружении есть несколько людей, которые имеют усыновленных детей. И это пока не для меня. Я не представляю себя пока в роли приемной матери. Я не уверена, что смогу полюбить этого ребенка так же, как своих. Опять же, я работающая мама. А приемный ребенок изначально лишен материнской любви, ему требуется гораздо больше, чем родным детям. Это огромная нагрузка. Я не уверена, что смогу дать все, что ему нужно именно в том объеме, в котором он нуждается.

- Как ты определяешь меру наказания для детей? Ты говорила, что для тебя наказание неприемлемо?

Чем старше становлюсь, тем больше понимаю, что просто так плохо себя дети не ведут. Особенно если речь идет о детях до пяти лет. Родители жалуются, что ребенок много кричит. Да ведь это значит, что вы, родители, не услышали, когда он говорил шепотом! В 90% случаев ребенок ведет себя так, как ведут себя родители. И исправить ситуацию можно, начав с самого себя. Телесные наказания — это преступление. Равно как и сказать: я не хочу с тобой разговаривать, иди отсюда. Слово «наказание» и процесс наказания — это бессмысленно. Нужна коммуникация, диалог. Я могу сказать ребенку: «Если ты будешь терять дневники и врать мне, то мне придется применить санкции. Отобрать айпэд, не пустить в гости». Я всегда предупреждаю о последствиях. Ребенок должен понимать, чем он рискует. Я всегда стараюсь дать ему несколько вариантов решения проблемы, прежде чем что-то решать.

Полную версию видеоинтервью смотрите здесь.