Приемный ребенок: как вынести тему на обсуждение

Сейчас я хожу в школу приемных родителей (ШПР). Хожу одна, муж встречает меня ночью после занятий. В группе есть еще две одиноких (совсем одиноких) девушки, один мужчина (женатый, но ходит один) и восемь пар. Сначала я парам завидовала: смогли же люди договориться и разделить ответственность. Но по мере знакомства поняла, что и у них не все бесспорно и безусловно.

Как заявить о намерениях

Все восемь пар — это семьи, которые прежде чем решиться на усыновление, прошли через все: годы лечения, три, четыре, пять попыток ЭКО, срывы и отчаяние. Собственно, почти у всех у них вот этот первый выкрик: «Все, не могу больше, давай усыновим» — был на срыве. Обычно идея принадлежит женщине. А мужчина просто не спорит, когда она в таком состоянии. Он говорит что-то вроде: «Да, конечно. Успокойся. Мы все обсудим». Обсуждают потом годами. Никто из моих одногруппников после этого первого выкрика не бросился сразу собирать документы и рыться в банке данных детей. Кто-то привыкал к мысли год, кто-то пять лет.

В одной паре (из восьми!) инициатором был мужчина. После очередного неудавшегося ЭКО он сказал: «Хватит над тобой издеваться, возьмем младенца из дома ребенка и вырастим, как своего». Он же записал себя и жену в ШПР. Но жена до сих пор не привыкла к этой мысли, она надеется, что следующее ЭКО будет удачным, а пока просто тянет время.

Но всех их объединяет одно: то первое намерение было высказано спонтанно, в критический момент, на эмоциях. А потом они его проживали и переваривали уже вдвоем. Вынашивали, как ребенка.

Сложная схема

У меня решение взять ребенка из детдома тоже было результатом отчаяния. Два года назад мой муж умирал в реанимации: страшная врачебная ошибка и никаких шансов на жизнь. Ну то есть не то что бы совсем никаких, но в формате «в зарубежной литературе описано несколько случаев»… В такой ситуации перестаешь быть атеистом. Я понимала, что дети останутся сиротами, я не представляла, как одна управлюсь с ними. И тогда я пообещала своему богу, что, если муж выживет и не станет инвалидом, то я не позволю еще какому-нибудь ребенку остаться сиротой.

Бог сделал чудо. На моего мужа приезжали смотреть из разных институтских клиник. Завреанимацией пообещал, что нарисует себе звездочку на фюзеляже и напишет монографию. Как уж он там со своими обещаниями разбирается, я не слежу. Но мне с моими неисполненными неуютно.

А ситуация осложняется тем, что муж как был атеистом в прошлой жизни, так и остался — несмотря ни на что. Объяснить ему мои мотивы было бы довольно непросто. Пройдясь по психологам и усыновительским форумам, я так и не нашла готового решения. Иногда, знаете, надо просто набраться смелости и броситься в омут с головой: «Так и так, мне подарили чудо. Теперь я должна…». Психологи и форумчане в таких случаях говорили, что не должна, что я и так молодец, что хотя бы думаю об этом. Так что и с мужем я приготовилась к долгим спорам. Но он выслушал и сказал: «Ок. А когда?» Узнав, что не завтра, совсем успокоился: решил, видимо, что со временем я перебешусь.

Помимо мужа, у меня еще были дети и родители. И с ними тоже как-то надо было объясняться. Их мое намерение вовсе не обрадовало. Впрочем, в ШПР мне объяснили, что родители приемным внукам не радуются почти никогда. Это надо принять как данность и, сообщив им о намерении однажды, время от времени делиться переживаниями и докладывать обстановку — это будет по-взрослому и позволит старшим и младшим привыкнуть к мысли. А вот скрывать от предков свои намерения (из страха, что осудят или под лозунгом «их не касается») — это подростковая позиция. Она обычно свойственна тем, кто надеется, что взяв ребенка из детдома, сам перестанет быть ребенком — последовательность событий перепутана.

Как подготовить детей

У моих одногруппников этой проблемы нет: никто не будет их ревновать к новому члену семьи, никому не придется потесниться. Их семьи, приняв ребенка, обретут третью точку опоры и станут стабильными. У меня наоборот: все стабильно, устойчиво, и никто ничего не хочет менять. С этой проблемой сталкиваются многие, решившие взять в семью приемного ребенка, когда есть собственные.

Некоторым удается проскочить легко: в определенном возрасте ребенок начинает просить братика или сестричку — а ему, раз, и приводят готового.

Некоторые считают честным и справедливым вынести вопрос об усыновлении на семейный совет: это же всех касается. Но, как мне сказала одна опытная мать троих кровных и одного приемного ребенка: «Вы же зачатие каждого следующего с детьми не обсуждаете? Вы их просто ставите перед фактом. Им остается только принять». Это, пожалуй, самая верная позиция. Видимая демократия и семейный совет по таким вопросам — это на самом деле попытка перевесить на детей часть ответственности за очень серьезное, совсем не детское, решение.

Детям надо сообщить о намерении и дать им время привыкнуть к этой мысли: хотя бы мультик смотреть про маму для мамонтенка. Или более взрослые фильмы по теме. Возможно, что-то из этого списка поможет:

• «Ванечка»
• «Мужики»
• «Странные взрослые»
• «Трудный ребенок»
• «Твои, мои и наши»
• «Приемыш»
• «Сияние радуги»
• «Второй лучший»

Где искать поддержку

Мы уже отучились больше половины курса, пары по-прежнему приходили парами, одиночки по-прежнему приходили в одиночку. Меня по-прежнему встречал муж, его условное согласие на приемного ребенка все больше казалось мне похожим на равнодушие. Знаете, эдакое: «Бери, но под твою ответственность».

А потом нас научили составлять генограмму. По большому счету, генеалогическое дерево, только подробнее: там не просто обозначаются родственные связи, но и характер этих связей: законный брак или гражданский, счастливый или конфликтный, развод или разрыв, естественная смерть или суицид…

Даже если вам кажется, что вы неплохо знаете историю собственной семьи, то, начав фиксировать ее графически, обнаружите некие закономерности. Например, в нашей группе женщина поняла природу своего «необъяснимого бесплодия»: она воспитала трех младших сестер и племянницу — свою материнскую функцию отработала полностью. И теперь сомневается, действительно ли ей нужен еще один ребенок.

А я с удивлением обнаружила, что почти все мужчины в нашей семье (за исключением моего отца и родного брата — потому я до сих пор и не видела тенденции) женились по два раза. И во второй раз — все без исключения — на женщинах с детьми. То есть становились приемными отцами. И мой муж тоже, да. Наш старший мальчик — не его родной сын. И в этот момент мне стало понятно, почему муж вроде не возражает против усыновления, но в ШПР со мной не ходит: ему проще и понятней еще раз «взять женщину с ребенком». Я спросила: «Да?». Он подумал и ответил: «Да».

Возможно, разобравшись в собственной генограмме, вы тоже поймете, с кем из родных и как говорить о приемном ребенке.