«Русский рок живее всех живых»: солист «Парка Горького» Сергей Арутюнов о сравнении с отцом, «Голосе» и музыке

Впервые Сергея Арутюнова как артиста публика узнала после участия в шоу «Голос» на Первом канале. До этого его многие воспринимали лишь как сына известного московского блюзмена Николая Арутюнова. Но на проекте исполнитель смог раскрыться и показать, что может блистать не только благодаря знаменитой фамилии.

Сейчас Арутюнов является действующим солистом легендарной группы «Парк Горького», автором хитов «На Заре 2020», «Moscow Calling 2023», «Не Дано», «Прекрасное Далеко». Он поет в самых разных жанрах, создает свои песни и дает новую жизнь чужим. В конце 2023 года у исполнителя состоится два сольных концерта в Кремле, и в преддверии этого события портал «Страсти» решил побольше узнать у Сергея о его жизни, отношениях с отцом, новых сезонах шоу «Голос» и главных музыкальных направлениях в России на данный момент.

— Сергей, за последние годы из участника шоу «Голос» вы выросли в полноценного востребованного артиста, который собирает большие залы. Расскажите, а с чего начался ваш путь? Повлиял ли как-то ваш знаменитый отец на выбор жизненного пути?

— Спасибо большое за такие теплые слова и обо мне, и об отце. Конечно, отец повлиял на мою жизнь, как и любой настоящий любящий родитель. С самого детства помню, что музыка была везде. Она была в доме. Отец всегда слушал все, что только можно: винил, кассеты, бобины, потом компакт-диски. У него была гигантская коллекция музыки и не только той, что он делал сам. И это все было во мне постоянно. Уже потом, когда повзрослел, я начал бывать в гостях у школьных приятелей и не мог понять – а почему там не играет музыка? То есть я был уверен, что в нормальной квартире она должна звучать всегда. И, конечно, это с самого детства на глубинном уровне жило во мне и выжило. То, что происходило после «Голоса», - это такой очень тяжелый путь. Будет не совсем честно сказать, что я его выбрал. Скорее, это он выбрал меня.

— Как сказывалась популярность отца на ваших отношениях в детстве? Всегда ли хватало его внимания?

— Честно, внимания действительно не хватало. У меня есть довольно яркие воспоминания из детства, когда отец брал меня на концерты, на стадион «Динамо», где я позже открывал уже новую площадку вместе с Львом Лещенко. Но мне всегда казалось этого мало, хоть я и понимал, в чем дело. Отец был на гастролях, съемках, как и положено. Это не нормировано, нет графика. Я просто не знал, как бывает по-другому. Поэтому, когда у меня появилась возможность проявлять инициативу, чтобы мы с отцом проводили время вместе чаще, я этим воспользовался по полной программе. После «Голоса» мы ведь стали еще и коллегами, и я делал все, чтобы мы вместе ездили на концерты, в туры, на съемки, записывали песни. Это бесценно.

— Подталкивал ли вас отец на занятия музыкой или же он никогда не наставил на том, чтобы вы продолжали его дело?

— На самом деле все было наоборот. Скажу по правде, отец не хотел, чтобы я занимался музыкой, причем по разным причинам. Во-первых, он, конечно, всегда говорил, что это сложный путь, очень неоднозначный, нестандартный, непредсказуемый. И это правда. Он это хорошо знал, и я теперь это знаю. Во-вторых, он считал, что я должен хорошо петь. А я в детстве не мог этого делать. Я уже рассказывал, что у меня была очень-очень поздняя мутация, и вот прям совсем не получалось петь. От слова совсем! (Смеется) А в-третьих, я любил много разной музыки, не только ту, что делал мой отец. Ему же, конечно, хотелось, чтобы я продолжал его творчество. Вот были три причины, по которым он не хотел, чтобы я связывался со сценой. Но когда мы с ним пошли в «Голос» и в общем все получилось, он говорил мне, что счастлив.

— Не боялись, что вас будут все время сравнивать с отцом, как это часто происходит с наследниками знаменитостей?

— Понимаю ваш вопрос. Для того, чтобы соответствовать и ни в коем случае не подвести отца, я начал выступать под фамилией родственников по маме, как Сергей Вертинский. Специально, чтобы избежать сравнения. И только потом, после того как мы с отцом вместе оказались в «Голосе», мне сказали: «Давай уже, можешь быть Арутюновым». Это мне сказали работники проекта, а потом уже и отец добавил: «Заслужил стать Арутюновым». Вот так. На самом деле я улыбаюсь сейчас, говоря это, но это чистая правда. Так и получилось. Надо заслужить право на свою фамилию. Я очень серьезно к этому отношусь.

— У вас были в принципе разные представления о музыке? Были ли конфликты по этому поводу?

— Конфликты были просто огромные. Отец не то что любил - он жил своей музыкой. Именно своей. А у меня был и есть принципиально другой взгляд, потому что я смотрю на музыку гораздо шире, чем он, и вообще шире, чем большинство артистов. То есть для меня стилистическая окраска — это вторично после того, что музыка должна быть просто хорошей. Просто классной, доброй, искренней и помогающей жить, любить, мечтать, творить. А стиль — это потом. Вот так считаю я. Отец — нет. И это был главный наш конфликт, в котором, честно говоря, победителя так и не выявилось. Каждый из нас остался при своем мнении. И мне кажется, так лучше.

— А как искали себя в музыке, свое звучание?

— Поиск своего звучания был не всегда. Найти свое звучание в голосе – это сложнейший процесс, который занял у меня много лет, поэтому полноценно я стал петь далеко не сразу. Но когда голос появился, я понял, что могу делать с ним все, что хочу. А потом стал хотеть все больше. И это такой бесконечный процесс.

Вот когда я уже немного разобрался со своим голосом, то стал искать звучание, как и любой музыкант, артист. Очень многое на этом пути попробовал: поп-жанр, рок, англоязычную, русскоязычную и даже немного немецкоязычную музыку, шансон, рэп, клубный хаус, свои песни, чужие. Это нормально и так и должно быть. Я бесконечно благодарен своим коллегам, соавторам, с которыми я все это делал. Чаще всего они разбирались во всем лучше меня.

На шоу «Голос» я исполнял в основном рок, так как эта музыка максимально подходит для того, чтобы вокально проявиться. Я пытался брать только хорошие примеры, самые смелые. Ну, а насколько получилось – не мне судить. Но скажу честно, задачи были самые амбициозные. У меня в целом был большой «роковый» период. И сейчас вместе с ним я добавляю танцевальную поп-музыку. Эти два направления во мне прекрасно живут, не конфликтуя.

— Сергей, большая часть в вашей биографии посвящена проекту «Голос», после которого о вас многие узнали в стране. Но туда вы не могли долго пробиться. Почему не оставляли попыток? В принципе почему именно «Голос»?

— Проект «Голос» занимает, скорее, не самое большое, а самое особое место в моей жизни, потому что это была первая возможность проявить себя немного за пределами своего мира, тех стен, залов, клубов, в которых я выступал до шоу. На этом конкурсе меня впервые услышали многие люди. Я готовился к участию, как к самому ответственному событию в своей профессиональной жизни. Это заняло годы. Я ходил на прослушивания, меня не брали. Но потом, когда все-таки прошел кастинг, я несколько месяцев жил только подготовкой к съемкам. Причем глобальной. Я не просто распевался, а продумывал все: как одеться, как спеть, зачем, что сказать, почему? Все-все-все.

Но почему именно «Голос»? Мне кажется, ответ уже в вопросе. Он стал крутейшим шоу у нас в стране, да и в мире. Я никогда не устану говорить, что наш «Голос» делают только лучшие профессионалы. Они создали такой проект, который позволил, например, мне стать услышанным.

— Полностью довольны остались своим участием в проекте? Пошли бы туда еще раз?

— Я очень многое планировал во время своих съемок в «Голосе» и почти все реализовал. Но это же жизнь. И это сложности. Серьезные. Топовое шоу и очень непростое. Я пошел бы туда еще раз, не задумываясь, если бы это только было возможно! Вернувшись, я бы доделал там то, что не успел в прошлый раз.

— Следите за новыми сезонами? Как считаете, он по-прежнему «главный вокальный проект страны» или же уже сдает позиции? Многие говорят о больших падениях рейтингов.

— Эх, не получается следить за «Голосом». Хотя очень хотел бы. Я снова скажу, что это была, есть и будет самая крутая передача. Даже не о вокалистах, а вообще о музыке. Но я просто не успеваю смотреть сезоны, потому что как раз благодаря «Голосу» у меня очень много гастролей, записей, съемок. Я всегда буду благодарен этому проекту за это. Не сомневаюсь, что он все еще лучший.

— Как относитесь к тому, что к наставничеству стали привлекать молодых, но популярных артистов?

— Вот тут я немного не уверен, что это правильно, потому что наставничество и молодость, на мой взгляд, не очень сопоставимы. Я про себя считаю, что у меня все еще впереди. И в музыке, и в жизни. У меня было много старших товарищей, с которыми мне удалось поработать: Алексей Белов, Евгений Крылатов, Павел Есенин, Олег Парастаев, Лев Лещенко. Вот кстати Лев Валерьянович - это настоящий наставник для «Голоса» и вообще для работы, для жизни. Лев Лещенко, который был в жюри «Голоса», с которым я работал, с которым мы записали гимн Динамо, имеет жизненный опыт, и его хватит на несколько поколений, на 1000 артистов! Вот такой человек может быть наставником в «Голосе».

— В последнем на данный момент сезоне взрослого «Голоса» знаменитое красное кресло занимал Антон Беляев, который был раньше участником. Вам еще не предлагали стать наставником и согласились бы вы?

— Скажу честно, если мне предложат стать наставником в «Голосе», я очень серьезно отнесусь к этому и подумаю, готов ли я. Конечно, я очень хочу. В этом было бы много символизма и очень значимого для меня. Но надо соответствовать. Когда-то я преподавал в своем институте и подходил максимально ответственно к этому, хотя передавал знания далеко не о музыке. Потому что это одна из самых больших ответственностей в жизни, когда ты становишься наставником для кого-то в любой сфере. Так что я буду очень серьезно к этому готовиться. И если пойму, что я готов, тогда, конечно, да.

— Отмечу, что в Сети о вас пишут, как о музыканте, который дает вторую жизнь старым хитам. Как вам пришла в голову идея перепеть «На заре» и «Moscow Calling»?

— Знаете, дать новую жизнь великим песням – это вообще отдельное состояние. Мне это было знакомо с детства, потому что я всегда интересовался музыкой довольно серьезно и глубоко и знал огромное количество примеров, которые, может, не всем были очевидны, когда хиты, сделанные заново, становились еще круче. Так, песня «Шизгара» написана была в 19 веке и потом была еще трижды полностью пересмотрена глобально, сделана хитом заново. Например, есть такая группа, которую я очень люблю, «Pet Shop Boys». И вообще очень мало кто знает, что самые главные хиты коллектива - это не их песни. При этом у них огромное количество своих треков прекрасных.

Я всегда это знал и просто не считал, что вправе браться за серьезные песни, а тем более за великие. Вот после «Голоса» я очень осторожно подумал, что уже могу попробовать. И, к огромному моему счастью, это сразу получилось, потому что я познакомился с Олегом Парастаевым, автором песни «На заре», который стал моим ближайшим другом и старшим товарищем. И мы сделали «На заре 2020». Просто здесь столько всего совпало!

Во-первых, я на тот момент был приглашен петь в группе «Альянс», которая была изначально самым первым исполнителем этой песни. И я совсем все изнутри прочувствовал. Но даже не это главное, а то, что Олег, написав эту композицию много лет назад, не нашел для нее исполнителя. Не только вокалиста, а вообще человека, который полностью бы создал аранжировку - такую обертку, упаковку. В хорошем смысле слова. И так получилось, что этим человеком оказался я. Это просто совпадение и огромное везение для меня.

Олег полностью мне передал то, что он хотел бы услышать. И я счастлив, что поучаствовал в этом. Теперь, конечно, когда я исполняю эту песню, я всегда думаю об Олеге и говорю всем об Олеге, потому что она получилась.

«Moscow Calling» — это великая песня Алексея Белова. Я тоже очень аккуратно и осторожно предложил ему ее сделать заново в том виде, в каком я ее слышал. Там тоже изменено очень-очень многое. И для меня важно, что он поддержал меня совершенно искренне. Для него мои идеи были интересны, и он поучаствовал в этом по полной программе. Он полноценный соавтор этой новой версии «Moscow Calling 2023». Он столько всего туда придумал, спел, сыграл. Мы сняли вместе клип. То есть он сделал песню заново. Просто со мной. И это, конечно, для меня очень приятно и ответственно.

Но это, кстати, еще не все. Мне в свое время Евгений Крылатов, наш великий композитор, подарил песню «Прекрасное далеко». И это было тоже очень непросто, потому что, когда я показал ему демку, он мне по телефону сказал: «Не верю, что это ты поешь». Хотя я никогда не считал, что я спел ее хорошо. Но ему так показалось. И он открыл свой рояль, начал играть и сказал: «Пой, я хочу проверить, что это правда». Мне было так приятно, с ума сойти просто! И он подарил мне права вместе с Юрием Сергеевичем Энтиным, который написал слова.

А еще права на песню «Не дано» мне подарил Павел Есенин, автор и вокалист группы «Hi-Fi». И это тоже было очень приятно и ответственно. С этой песней я много выступаю. Но сколько еще всего впереди!

— Не переживаете, что некоторые могут считать вас из-за этого кавер-артистом?

— Снова честный и откровенный вопрос! Спасибо, мне нравится. Нет, не переживаю по простой причине. Я был кавер-исполнителем, и мне это нравилось. До шоу «Голос» я пел в разных группах, в том числе и в кавер-группах. И в своем коллективе мы играли песни, которые любим, делали это искренне и с большим удовольствием. А сейчас, когда я делаю песни, которые написал не я, это происходит только с их авторами. И огромное им спасибо за то, что они дают мне такую возможность ощутить целиком всю глубину, которая всегда, поверьте, гораздо больше, чем кажется, когда просто слушаешь на радио. Настоящим хитом, а тем более великим хитом, может стать только та песня, в которой всего прожито и где вложено много искренности и честности. А к моему огромному счастью, когда я, соприкасаюсь с песней и с ее авторами, то мне это становится доступно. И я делаю это новое прочтение, но также совершенно беззаветно любя эту песню, как ее создатели. Это не кавер.

— В своем шоу вы также использовали творчество QUEEN и SCORPIONS. Не страшно замахиваться на легенд? Есть мнение, что подобное не должно перепеваться, не согласны с ним?

— Я уточню, что только в одном моем шоу я использую песни QUEEN и SCORPIONS. У меня их несколько, но на самом деле я это делаю, потому что просто я в «Голосе» пел эти композиции. Это действительно очень непросто. Причем не только в плане того, что должна быть тесситура у вокалиста, то есть возможность петь в разных октавах. Это гораздо больше. Нужно понимать, чувствовать, выкладываться по полной программе. Особенно живьем. Потому что это не только пение, это выброс энергии сумасшедший. Делать это обязательно нужно. Если получается. Это то же самое, что для симфонических оркестров не исполнять произведения великих композиторов, потому что они были написаны 100 и 200 лет назад. Или для пианистов не играть Сергея Рахманинова, потому что он играл круче всех со своими огромными руками. Стоит набираться смелости. Только обязательно нужно соответствовать.

— А русский рок жив? Или ему уже не справиться с попсой и рэпом?

— Я не уверен, что вправе судить о русском роке. Но я, наверное, о нем знаю хорошо, потому что очень многие люди, которые его создавали и создали, — это мои старшие товарищи. Я с ними работал и работаю. И вы знаете, рок, конечно, жив. Ведь живы они. Живы те, кто ходит на эти концерты. И те, кто создал этот российский, русский рок, они такого жару дают. Мне бесконечно приятно иметь к этому отношение и быть с ними. Поэтому русский рок живее всех живых.

— Сейчас большое значение играют патриотические песни. Как относитесь к этому направлению?

— Вот, честно говоря, это вы по адресу. Дело в том, что я объездил 60 стран целенаправленно, чтобы понять этот мир. Он огромный и такой разный. Он настолько шире, чем выпуски новостей или даже Интернет-пространство. Он гигантский, и его еще смотреть и смотреть, понимать и понимать. Но то, что я осознал из этих 60-ти стран, для меня это было самое важное. Я думаю, что ради этого я их и объездил. Я понял, что хочу жить только в России. Это самая прекрасная, бескрайняя, настоящая, добрая, великая страна в мире. И это можно понять не только благодаря патриотизму, а просто поездив и сравнив. Поэтому для меня патриотизм — это не только слова и не только песни. Это совершенно настоящее, прочувствованное и осмысленное состояние любви к стране, а самое главное — к людям нашим родным, к которым я обожаю ездить в гости, на гастроли, давать концерты. И моя любовь к зрителям, приходящим послушать меня, а я бывал везде от Калининграда до Сахалина, настоящая.

— Ярким патриотическим певцом сейчас является SHAMAN, который, к слову, тоже выходец «Голоса». Как думаете, в чем секрет его успеха? Только ли в направленности его творчества?

— Как и с «Голосом» я, к сожалению, не успеваю за всеми источниками информации, потому что столько гастролей, столько моей любимой работы, что я недостаточно осведомлен об этом артисте, чтобы как-то судить. Вот, простите меня, пожалуйста.

— Есть ли планы записать с кем-то совместный трек? С кем хотели бы спеть?

— Планы есть и еще какие! Они уже реализовываются, и их много. Не могу сказать, хотя очень хочу, но обещаю, что вам я расскажу первыми, раз вы меня об этом спросили. Даже вот прямо сейчас параллельно с записью этого интервью, я нахожусь в студии и готовлю совместную просто великую песню с одной легендарной группой. Скоро!

— Наше издание называется «Страсти», и всех наших собеседников мы спрашиваем: что для вас значит страсть?

— Для меня беззаветная страсть с самого рождения и на всю жизнь — это музыка.