Божий дар... или яичница?

«Поверь мне, это не случайная связь. У меня не могло быть по-другому.… Это исключительная женщина…», - с трепетной ноткой в голосе говорил мне муж в одно из тех, становящихся уже привычными признаний, от которых у меня внутри все сжималось в тяжелый ледяной ком, мешая дышать, а в голове принималось что-то ритмично пульсировать, заставляя его голос воспринимать через мерные приливы, подобные морскому прибою горячего внутриголовного шума. «Поверь мне, это не случайная связь. У меня не могло быть по-другому.… Это исключительная женщина…», - с трепетной ноткой в голосе говорил мне муж в одно из тех, становящихся уже привычными признаний, от которых у меня внутри все сжималось в тяжелый ледяной ком, мешая дышать, а в голове принималось что-то ритмично пульсировать, заставляя его голос воспринимать через мерные приливы, подобные морскому прибою горячего внутриголовного шума. «А как же мы?», - в очередной раз задавала я свой глупый, никчемный вопрос. Его не следовало задавать вообще, а особенно после уже прозвучавшего на него ранее ответа: «Я об этом не думал…» После я поняла это, и старалась не произносить его вслух, сопровождая мысленно столь же бесполезными вопросами: «Как? Как такое могло случиться? И почему именно сейчас? Дело в том, что я оказалась совершенно не подготовлена к происходящему... Нашему ребенку едва исполнилось полгода. Он родился с врожденной патологией почек, и почти все эти полгода я провела с ним в больницах всевозможного уровня. Теперь, получив некую надежду на его безоперационное выздоровление, наконец-то имея возможность ощутить домашний комфорт, я справедливо собиралась вкусить прелести спокойной семейной жизни, окрашенной счастьем появления в ее составе нового жизнерадостного компонента, обладающего вопреки болезням хорошим аппетитом и характером. Благополучно избавившись к этому моменту от нервных срывов, сопровождавших нелегкую беременность, неприятные последствия родов и трудные месяцы моего привыкания к болезни малыша, я надеялась, что мои отношения с мужем, наконец, перейдут в русло трогательной заботы и нежного внимания друг к другу. «Ведь нам столько удалось пережить! И, пройдя этот нелегкий путь, разве не заслужили мы немного обычного семейного счастья?», - наивно полагала я. «За что? За что можно меня так полюбить?» - вопрошал он мечтательно, осматривая себя в зеркале, в минуты очередной откровенности… «Нет, он не хочет меня обидеть», - думала я, - «более того он, вероятно, по-своему жалеет меня и желает, чтобы и я была так же счастлива, утешившись в объятиях другого мужчины.» Он мне несколько раз говорил об этом, каждый раз, почему-то больно задевая этими, в общем-то, безобидными словами, услышь я их от любой из моих подруг. Напольные весы в нашем доме стали наиболее часто используемым им предметом после дивана и телевизора. Склонный к полноте, а теперь изрядно похудевший, после переживаний, связанных с болезнью ребенка и вынужденной холостяцкой жизни на время моего с ребенком отсутствия, муж стал методично следить за своим весом. А началось все с мобильного телефона. Вернее, с резких вечерних телефонных звонков, заставлявших почему-то его, привычно расслабленного на диване у телевизора, резко вскакивать и, наскоро набросив куртку, в шлепанцах выбегать из дома в непогодь осенней слякоти. Что случилось? - спросила я после первого звонка, не на шутку испугавшись. Голос, неохотно промямливший в ответ что-то о какой-то знакомой, впервые заставил меня ощутить непривычное беспокойство и попросить рассказать подробнее – мой муж не умеет лгать… Он рассказывал, какая она необычная женщина, говорил: «Моя встреча с ней – это Божий дар.…» А на мое грустное замечание: «Ты стал совершенно не похож на себя, уж не приворожила ли она тебя?», ответил с мечтательной поволокой в глазах: «Она может…» И действительно, он изменился. Стал отказываться от ужина, а ведь когда-то он довольно бодро опустошал содержимое кастрюлек, сковородок и холодильника. Всегда вникавший в домашний бюджет, он перестал интересоваться моими расходами, зато стал значительно больше тратить на свой внешний вид – одежду, обувь и прочее. Звонки стали ежевечерними, муж не выпускал телефона из рук, бесчисленно отсылая и принимая сообщения от любимой. Телефон сделался его органом чувств, позволяющим ощущать связь с далекой возлюбленной. Его быстро снующие по кнопкам телефона пальцы заставляли меня уходить в кухню и заниматься нелюбимым мытьем посуды. «Это какой-то телефонный онанизм», - гневно думалось мне.Однажды, решив, а может действительно следует подружиться с этой женщиной, я позвонила ей. Ответил жизнерадостный, почти детский голос. Она была мне приятна – свежая, деятельная, веселая, живая. Не чета мне, почти год просидевшей в депрессии при детях, доме, больницах и болезнях, уже забывшей, что такое развлечения, компании, наряды… Мы говорили с ней о многом, часто о нем, я с грустью рассказывала, как он властно вошел в мою жизнь, предрекая ей то же самое. Ей нравилось. А я готовила себя к предстоящей разлуке с мужем – он, дважды съездив туда в командировки, проведя там часть отпуска, собрался уезжать в город проживания своей любимой на постоянное место жительство. Но что я заметила? Чем более сближался мой муж с возлюбленной, тем нежнее относился он и ко мне. Приехав из командировки, соскучившийся, он с порога интересовался наличием в доме любимых блинчиков и, с интересом изучая мое тело в постели, видимо сравнивая, с аппетитом занимался сексом. Он перестал замечать ранее всегда раздражающие факторы – непорядок в доме, мою безучастную позу с книжкой в руках и с удовольствием возился с сыном. И все бы было хорошо, если бы не бестактно часто тревожащий звонками телефон и все более приближающийся отъезд мужа – он часто говорил мне, что в нашем маленьком городке с единственным предприятием у него нет никаких перспектив профессионального роста. Мои телефонные разговоры с этой женщиной прервались, как только она сообщила мне о том, что обязательно проследит за выплатой мне алиментов. Это было неожиданно. Мой муж до сих пор ничего не говорил мне о разводе. А она оказалась настолько расторопной и расчетливой, что не сочла за труд посчитать мне предполагаемую сумму. Заключив, что это их совместное решение, я попросила мужа, в очередной раз приехавшего из командировки, уйти немедленно, а ее – больше не пытаться как-либо связаться со мной. И вот тут, оказалось, что он не может осуществить окончательный выбор. Теперь некоторая часть телефонных сообщений с уверениями в любви стала доставаться и мне: «Я люблю тебя и сына и жизни без вас не представляю…», «Ты часть меня и я всегда думаю о тебе…», «Мне всегда было хорошо с тобой…» и …«Я люблю всех, кто любит меня»… Вот так, любовница или жена? «Божий дар» или … «яичница»? Недавно он уехал, шлет мне телефонные письма со словами любви… с надеждой, что возможно в скором времени найдет хорошую работу, снимет квартиру, и мы с детьми переедем к нему. Я сейчас, вооружившись рекомендациями психиатра, живу одна, работаю, ращу детей, радуюсь его письмам и …ни на что не рассчитываю. Будь, что будет.