Семейное шоу (глава третья)

Глава третья. «Я вернулась в свой город, знакомый до слез…» Олег Иванович положил трубку на рычаг и весело подмигнул сидевшей напротив него Валерии: -Ты выиграла пари, твой благоверный действительно позвонил. Так что за мной шоколадка. Я молчал, как рыба, ты же слышала. Глава третья. «Я вернулась в свой город, знакомый до слез…» Олег Иванович положил трубку на рычаг и весело подмигнул сидевшей напротив него Валерии: -Ты выиграла пари, твой благоверный действительно позвонил. Так что за мной шоколадка. Я молчал, как рыба, ты же слышала. -Ну и молодец, - довольно равнодушно отозвалась Валерия. – Тем более, ты все равно не знаешь, где я остановлюсь. Я сама это всегда решаю, причем иногда – в последний момент. Особенно если еду в Питер. -Ну да, ну да, родной город, знакомый до слез и все такое. А если будет необходимость с тобой связаться? -Есть такая штука, называется мобильный телефон. Слышал? -Он же у тебя вроде не в порядке? -С чего это ты взял? – чуть деланно изумилась Валерия. – Прекрасно работает, просто… избирательно. -Поссорилась с Борисом, - уверенно предположил Олег Иванович. – Не делай невинных глаз, я три раза разводился, все нюансы знаю наизусть. Хочешь, чтобы он за тобой побегал, глубже вину прочувствовал. Так? -Примерно так, - неохотно согласилась Валерия. – Командировка моя, поэтому как нельзя более кстати. Так что давай ближе к делу. -К делу или к телу? – решил сострить Олег Иванович, но встретил такой ледяной взгляд, что буквально покрылся гусиной кожей. – Все, прости, виноват, безобразно вспылил, учту, исправлюсь. Ты делаешь интервью с этой мадам, вдовой видного политика, которая сама хочет стать заметной личностью. Правильно? -Правильно. Вопросы я уже набросала. О политике говорить, естественно, не буду, это скучно, об этом только что на заборах не пишут. Попробую раскрутить ее на беседу «как женщина женщине». -Умничка! – восторженно воскликнул Олег Иванович. – И насчет личных планов на будущее – обязательно. Нашим читательницам плевать, какой проект на телевидении она собирается раскручивать, им интересно, как она нынешнее свое одиночество переносит, чем его скрашивает. Или кем. -Мне бы не хотелось делать материал на грани сплетни, - поморщилась Валерия. Я посмотрела кое-какие материалы, навела справки – дама вроде бы неглупая, целеустремленная, немного тщеславная, но кто же из нас без изъяна? И семья у нее интересная. Конечно, все сведения тщательно проверены, а то, что она сама расскажет, я ей в лучшем виде на рассмотрение представлю. -В общем, как всегда, - с довольным видом подвел итог Олег Иванович. – А теперь что касается нового проекта. Я бы хотел, чтобы ты взялась за серию портретов женщин-политиков, но без политики. Как тебе идея? -Надо подумать… - неопределенно отозвалась Валерия. Необычайно свежая мысль! А главное – оригинальная. Интереснее было бы сделать только серию очерков о мужчинах-политиках, но без политики. Так сказать, портрет в домашнем интерьере… Подожди-подожди, а почему такой сарказм. Между прочим, вот это надо попробовать. Что-то типа программы «Без галстука», но еще более домашнюю, интимную, что ли. В программе обычно совершенно отсутствуют члены семьи: жены, дети, внуки. В лучшем случае, показывают их фотографии, так для разбавки основной линии. А если весь упор сделать именно на частную жизнь? Только без копания в грязном белье и без подглядывания в замочную скважину. А почему бы и нет? -Что-то придумала, - безошибочно определил Олег Иванович. – В глазах появился охотничий блеск. Я тебя знаю лучше, чем ты полагаешь. -Придумала. Но идея пока сырая, обдумаю по дороге туда и обратно. Да и в белые ночи плохо спится. -Ну, хоть намекни! – взмолился Олег Иванович. -А что намекать? Ты сам мне эту идею подал, - пожала плечами Валерия и конспективно изложила только что родившийся у нее замысел нового цикла. -Это, значит, я такой умный, - польщено усмехнулся Олег Иванович. – Ну-ну. Умеешь ты все-таки мужика по шерстке погладить так, что он вмиг ручным становится. -Была бы шерстка, а погладить – дело нехитрое, - отозвалась Валерия, украдкой бросая взгляд на часы. Меньше чем через час ей ехать визировать интервью, а тут разговору, похоже, конца краю не видно. Надо как-то деликатно сворачивать беседу с шефом и в темпе ехать к «плейбою». Туда по московским пробкам не меньше получаса потребуется, чтобы добраться. -Сколько тебе времени нужно на визирование? – очень точно оценил перехваченный им взгляд Олег Иванович. Валерия пожала плечами. -Это непредсказуемо. От четверти часа до… отхода поезда. Наш герой-любовник очень уж любит поговорить, особенно о себе и о своих победах на фронтах любви. -Он к тебе не клеился? – ревниво спросил Олег Иванович. Валерия усмехнулась и подумала, что Боб никогда не задал бы ей подобного вопроса. Похоже, он ее и не ревнует вовсе, доверяет полностью, да и поводов она не давала. А этот… Эх, Боб, придется с тобой мириться. Простить твой мимолетный кобеляж и продолжать жить дальше. Все-таки самый умный и красивый мужчина в ее ближайшем окружении – это собственный супруг. Такими не бросаются. -Впрочем, за тобой любой мужчина, по-моему, тут же начинает ухаживать, если он не слепой, - поторопился исправить свой промах Олег Иванович. – Вот повезло Борьке! И не ругайтесь вы с ним, как друг советую, хотя лично мне это невыгодно. Ну, ляпнул что-нибудь, ну глупость сделал, так прости его. Поверь мне, мужики очень ценят, когда их не пилят до бесконечности, а немножко помучат – и простят. Особенно, если это в первый раз. -Я подумаю, - совершенно серьезно сказала Валерия. – Возможно, ты прав. Но видеть его пока не хочу. В Питере остыну, он глубже осознает, что был не прав, тогда… -Ну и умничка, - со вздохом подвел итог Олег Иванович. – Если все-таки надумаешь поменять мужа, помни, что у меня преимущественное право: два года безответной любви. И в любом списке я должен быть под номером первым. -Раз должен – значит, будешь, - уже машинально ответила Валерия, собирая свои вещи в сумочку. – Ну, счастливо. Вернусь через три дня, докладывать о ходе событий буду регулярно. -Решишь задержаться на пару деньков – только позвони, - небрежно сказал Олег Иванович. – Тебе все можно. -Благодарю за доверие, - усмехнулась Валерия, встала и вышла из кабинета. Настроение у нее, как ни странно, было почти приличным. Все-таки Олег ведет себя как настоящий друг: в душу не лезет, вопросами не донимает, свободу действий (и жизни) предоставляет почти полную. Злоупотреблять этим, конечно, не следует, но мало ли какие ситуации в жизни бывают. Такими отношениями опять же не бросаются. И, наверное, он прав: не нужно обострять ситуацию, нужно самой позвонить Борису. Только не на мобилку, а на домашний телефон. Если дома – значит, действительно раскаивается и можно будет подумать о следующем шаге к примирению. По дороге к «плейбою» случилась мелкая неприятность – спустило колесо, но в таких случаях Валерия предпочитала забывать о равноправии и о принципе «я сама», а просто выходила из машины и вставала возле нее с очень грустным видом. Не было еще случая, чтобы через пять минут двое-трое добровольцев, пыхтя от усердия, не возились с запаской, время от времени бросая на попавшую в беду красотку зазывные взгляды. После того, как все было сделано, обычно просили «телефончик» и получали в ответ вежливо-уклончивое: -Большое спасибо за помощь, но у меня очень ревнивый муж. На сей раз все тоже было по схеме, но на встречу, Валерия, естественно, опоздала. Правда, позвонила и предупредила, но к месту назначения добралась лишь около семи: ехать нужно было почти на край Москвы – в Крылатское. И примерно час потратила на пустейшую светскую беседу «за кофейком», а потом почти насильно заставила слишком уж гостеприимного хозяина заняться визированием интервью. Тут же оказалось, что красавец и бывший неотразимый сердцеед – еще и патологический зануда: читал и правил он около двух часов, делая при этом далеко не самые умные и толковые замечания. Валерии стало понятно, почему все его многочисленные браки оказывались столь непродолжительными: такую мелочность и придирчивость могла вынести только святая. В результате времени оставалось ровно столько, чтобы добраться до вокзала, поставить машину на платную стоянку и сесть в поезд. По дороге Валерия решила, что все-таки позвонит Бобу прямо сейчас: после одиннадцати вечера на работе ему делать нечего, должен вернуться домой. Она только поговорит с ним, поговорит очень прохладно, но он умный мужик, поймет, что ему дают шанс на примирение. Но дают этот шанс только в том случае, если он окажется возле домашнего телефона. Трубку Боб снял со второго звонка и сердце Валерии радостно дрогнуло. Но голос она постаралась сохранить как можно более равнодушным: -Ты дома? – спросила она вместо приветствия. И тут же услышала, как буквально в двух шагах от телефонной трубки что-то загремело и абсолютно женский голос выругался: то ли ушиблась, то ли испугалась. Ах, мерзавец, дома-то дома, но с бабой! Валерия нажала трубку отбоя, чудом избежала столкновения с выскочившей откуда-то наперерез «Газелью», тоже выругалась и постаралась взять себя в руки. Ну, теперь Боб за ней действительно побегает, второго прокола за один день она ему не простит. В поезде, попросив проводника постелить ей немедленно, принести минеральной воды и больше не беспокоить, Валерия отключила телефон, приняла – редчайший для нее случай! – таблетку снотворного и через полчаса уже мирно спала под стук колес. Правда, если бы кто-то внимательно вгляделся в ее лицо, то заметил бы на нем следы недавних слез. Но вглядываться было некому. Питер встретил Валерию нехарактерной для него погодой: ярким солнцем и теплым ветерком. Поэтому она не стала брать такси, а просто доехала на троллейбусе до Васильевского острова и там, пройдя пешком минут пятнадцать, оказалась перед недавно отреставрированным четырехэтажным домом с двумя подъездами. В одном из них располагалась маленькая гостиница, про которую почти никто не знал, но которая не уступала комфортом новым отелям-люкс, появившимся в городе на Неве, хотя цена за номер была раза в четыре ниже, чем там. В уютном одноместном номере Валерия подтвердила заказ на завтрак, поднялась туда, распаковала вещи и приняла душ. Когда принесли завтрак, попросила свежие газеты и включила телевизор, чтобы сразу попасть в курс дел, происходивших в городе. Ничего особенно важного не узнала, выкурила еще одну сигарету и, посмотрев на часы, позвонила пресс-секретарю дамы, с которой у нее была назначена встреча на три часа дня. Пресс-секретарь была сама любезность, но сообщила, что у ее патронессы только что наметилась важнейшая встреча в Смольном в два часа, так что не затруднит ли уважаемую журналистку перезвонить как раз около трех часов: возможно, Милена Семеновна освободится, а других важных дел у нее на сегодня не намечено. Мысленно Валерия чертыхнулась: ей предстояло чем-то себя занять ближайшие три часа, а вполне возможно – и весь сегодняшний день, потому что внутренний голос подсказывал ей: сегодня интервью не состоится. Просто так в Смольный срочно не вызывают, особенно незадолго до губернаторских выборов, и как бы глубокоуважаемая Милена Семеновна не застряла в этом заведении до глубокой ночи. Все лезут в политику, просто помешательство какое-то! Помедлив некоторое время, Валерия с огромной неохотой взялась за телефон и набрала номер собственной матушки. Аде, конечно, трижды наплевать, чем занимается Валерия, но если не позвонить в первые же часы после приезда в родной город, есть реальный шанс нарваться на тематический скандал: «Забытая старуха-мать». Особенно если отчима нет в Питере, хотя это-то, как раз было бы неплохо. Так что в любом случае нужно звонить. -Ада? – спросила Валерия, когда мать сняла трубку после третьего или четвертого звонка. – Это я. Я в Питере. Ты уже встала, дорогая? Этот вопрос тоже был из разряда обязательных: до полудня Аде звонить не рекомендовалось, а после нужно было осведомиться, не обеспокоили ли ее. В Москве, время от времени размышляя о своих отношениях с матерью, Валерия иногда думала, почему она позволяет втягивать себя в эти дурацкие игры, но при непосредственном общении с Адой терялась и тщательно соблюдала все правила, придуманные вечно молодой красавицей, которой было решительно нечего делать. -Ну что ты, милая, - раздался в ответ капризно-манерный голос Ады, - я же почти не сплю. В моем возрасте бессонница так распространена… Ты надолго к нам? -На три дня. В командировку. -Как чудесно, милая! Может быть, придешь завтра к нам на ужин? Сегодня, к сожалению, мы с Дато приглашены на прием… Сожалеет она, как же! После посещения салонов красоты Ада больше всего любит ходить на всевозможные приемы и презентации. Каждый раз - в новом туалете и с умопомрачительными драгоценностями. А отчим это только поощряет: такая жена – ходячая реклама его бизнеса. Он владелец нескольких самых престижных салонов красоты в Питере, кроме того, как подозревала Валерия, через подставных лиц имел долю и в сверхприбыльном пивном бизнесе. Последнее, конечно, не слишком респектабельно, зато - сверхвыгодно. -С удовольствием, Ада. Часиков в семь? -Да, милая, как обычно. Жаль, что ты без Бореньки. -Мне тоже, - сквозь зубы проговорила Валерия. – Ты здорова? Тебя не утомит мой приезд? -Ах, милая, я такая старая бабка, просто удивительно, как еще не развалилась совсем. Но ради тебя я готова на что угодно. -Тогда до завтра, Адочка. Если что – звони мне на мобильный телефон, номер ты знаешь. -Спасибо, милая, ты же знаешь, что я ненавижу телефоны. Но мне приятно, что ты это предлагаешь. До завтра. Я передам твой привет Дато. Легкая шпилька: сама Валерия о привете и не заикалась, а это нужно было сделать обязательно. Ладно, перебьется один раз без привета, тем более что Ада все равно его передаст, да еще от себя что-нибудь добавит. Значит, дорогой отчим в городе. Жаль, век бы вас не видеть, уважаемый Давид Вахтангович. Но ничего не поделаешь… До звонка пресс-секретарю оставалось еще два часа и проводить их в гостиничном номере, особенно в такую погоду, было просто глупо. Поэтому Валерия переоделась в необычайно шедший ей оливково-зеленый костюм с жакетом в талию и длинной расклешенной юбкой, надела любимые туфли на высоких каблуках, которые были хороши тем, что в них можно было провести практически целый день, не испытывая ни малейшего дискомфорта и чуть-чуть подкрасилась. В конце концов, она действительно заслужила небольшой отдых, особенно в родном городе, городе детства. На всякий случай Валерия сунула в сумочку диктофон – маленькое чудо, подаренное ей на Новый Год мужем: записывающее устройство было, во-первых, цифровым, что избавляло от возни с кассетами, во-вторых, обладало мощным аккумулятором, рассчитанным на шесть часов непрерывной работы, в третьих, имело дополнение в виде фотоаппарата – тоже цифрового, а в четвертых, сочеталось непосредственно с компьютером при помощи специального проводка. Весило все это не больше четырехсот грамм и умещалось в любой дамской сумочке. Валерия вышла на набережную, перешла через Дворцовый мост и углубилась в милые ее сердцу петербургские улицы – прямые, без московских закоулков-зигзагов, застроенные домами прошлого и позапрошлого веков. Город-музей, город-сказка под открытым небом, между прочим, здорово похорошевший со времени ее последнего приезда сюда. Это понятно – готовятся к юбилею, наводят лоск. Но посмотреть приятно, хотя автомобилистам, наверняка, приходится несладко: половина улиц перекопана или перегорожена. Что ж, может, хоть сейчас появятся нормальные дорожные покрытия, а не те ямы и выбоины, которыми всегда изобиловали городские улицы даже в центре. На Лиговском проспекте Валерия углядела летнее кафе: тоже новое явление для Петербурга с его причудливыми погодными изменениями. Но сегодня это было самое то, и Валерия присела за уютный столик на двоих под тентом, рассчитывая на чашку более или менее приличного кофе и какой-нибудь рогалик. Тем более что уже через полчаса настанет время звонить пресс-секретарю и неизвестно, когда можно будет устроить себе хотя бы короткий перерыв. Кофе оказался выше всяких похвал, именно такой, какой любила Валерия и тщетно добивалась в московских кафе, а вместо рогалика официантка принесла два маленьких, еще теплых круассана с сыром. Мелочи всегда удивительным образом поднимали Валерии настроение, вот и теперь она почувствовала какую-то свободу и легкость мысли, причем думать о Москве и всем, что там произошло, совершенно не хотелось. Она решила, что если интервью все-таки состоится, то вечером позвонит школьной подруге Милке или свяжется с еще одной одноклассницей – Софкой, а то и с обеими сразу, пригласит их в какое-нибудь тихое, респектабельное заведение и они всласть насплетничаются о прошлом и настоящем. Через пятнадцать минут выяснилось, что Милена Прекрасная все еще пребывает в Смольном, и когда оттуда выберется – сама не знает. Поэтому она просит извинения, а также – перенести встречу на завтра, ровно в полдень. Честью клянется, что на сей раз никаких накладок не будет. -Вы знаете, что «Леди» - один из самых респектабельных и престижных журналов в России? – прервала Валерия пресс-секретаршу. – Или ваша патронесса думает, что имеет дело с газетой «Новости Козявкино»? Тогда это – ваш промах. Вы плохо выполняете свои обязанности. -Но Смольный… - растерялась пресс-секретарша. -Смольный, согласна, причина уважительная. Но если интервью сорвется и завтра, будьте уверены, я обеспечу публикацию такого материала о Милене Семеновне, что ее туда даже на благотворительный утренник никогда больше не пригласят. Конечно, пугать бедную девочку – свинство. Но и торчать тут, ожидая, когда мадам соблаговолит уделить ей пару часов из своего бесценного времени, Валерия не собиралась. Если этой публике спускать подобные выходки, они обнаглеют окончательно. И так уже об журналистов только что ноги не вытирают, так вот с ней этот номер не пройдет. Она профессионал, знает себе цену и будьте любезны с этим считаться. Что же теперь делать? Валерия полистала записную книжку и набрала номер Милки. Долгие гудки, никакого ответа. Мобильником подруга обзавестись не удосужилась. Или не считает нужным. Кстати, может она сейчас элементарно на работе? Валерия набрала номер довольно популярной питерской газеты и попросила к телефону Людмилу Оленеву. После недолгого ожидания она узнала, что данная особа в этой газете уже около года не работает, а где трудится теперь – неизвестно. В последней фразе Валерии почудились некоторые нотки ехидства, но она не обратила на это особого внимания. Просто теперь нужно разыскивать Милку через Софку, вот и все. Наученная первым опытом, Валерия позвонила Софье Кудрявцевой сразу в редакцию женского журнала, где она вела рубрику «Ваш дом – ваша крепость» и выяснила, что подруга находится в декретном отпуске. Не задумываясь над тем, что бы это значило, Валерия поблагодарила и набрала домашний номер Софки. Та, судя по всему, жила по-прежнему в коммунальной квартире недалеко от станции метро «Чернышевская», точнее, в доме рядом со станцией метро, и к телефону ее подозвала одна из соседок. -Лерка! – обрадовалась Софка. – Какими судьбами? Сто лет не виделись. Надолго в Питер? -На три дня в командировку, - сообщила Валерия. – Хотелось бы сбежаться на нейтральной территории, посплетничать. Как ты сегодня вечером? -Да как всегда! – с неожиданным раздражением отозвалась Софка. – Накормлю свой выводок, затолкаю в постель и сама спать завалюсь. Был бы телевизор… -То есть? – не поняла Валерия. -То и есть, что живу, как в каменном веке, только хуже. С тремя-то детьми… -Слушай, Софка, я ничего не понимаю, - решительно сказала Валерия. – Я тут недалеко, могу подскочить, адрес помню. Что по дороге купить? -Еды, - мрачно ответила подруга. – И без выкрутасов. Можно просто хлеба. Через сорок минут, нагруженная пакетами с «едой без выкрутасов», Валерия звонила в давно знакомую ободранную дверь на четвертом этаже. Звонок все так же висел на одном проводке, а обивка, кажется, держалась только потому, что была невероятно грязной и просто прилипла к двери. Валерию стало тихонечко мутить: она уже начала забывать, что такое питерские коммуналки, а та, где жила Софка, считалась чуть ли не самой страшной (в смысле запущенности) во всем городе, причем считалась еще тогда, когда они в школу ходили. Дверь открыла сама Софка, на руках у которой верещал младенец месяцев шести, а за юбку держался ребенок неопределенного пола лет двух. Третий, надо полагать, остался в комнате. Так оно и было: пройдя нескончаемый коридор с неизменными корытами и старыми велосипедами, подруги оказались перед дверью из-за которой выглядывала замурзанная мордашка девчушки лет пяти. Две комнаты, которые вот уже лет пятьдесят занимала Софкина семья, никогда еще не были в таком убогом и удручающем состоянии. Отсыревшие обои висели клочьями, на потолке через дыры зияла дранка, пол скрипел немилосердно, а о том, что он когда-то был паркетным, уже нельзя было даже догадаться. Спертый воздух, развешенные везде мокрые пеленки, разбросанные убогие игрушки. Еще три года назад Софка весело щебетала о том, что отдает дочку в хороший садик и они с мужем начинают копить деньги на приличное жилье. Господи, что случилось? -Мужа уволили, их контору вообще разогнали, - сообщила Софка, торопливо и жадно разбирая пакеты с продуктами. – Сначала в ларьке торговал, я-то второй раз случайно залетела, а аборт было делать поздно. Потом его и оттуда поперли, пить начал. После этого он вообще не просыхал – вот тут-то это сокровище и образовалось. Она встряхнула задремавшего было на ее руках ребенка, который тут же заорал. -А теперь – что? – спросила оторопевшая Валерия. -А теперь я даже не знаю, где он. Как пишут в газетах, «ушел из дома и не вернулся». Еще зимой, я только-только из роддома пришла. То ли замерз где-то по пьянке, то ли убили, то ли просто бомжует. -Как же вы живете? -А на детское пособие. Маловато, конечно, но что делать? Милке-то хорошо… -Кстати, что с ней? – обрадовалась Валерия возможности сменить тему. – Я звонила, нигде не застала: дома нет, на работе сказали – уволилась. -Она год назад уволилась. Появился богатый поклонник, обещал жениться, подарки дарил, а потом… проиграл ее в карты. И пошла Милочка по рукам, а пару месяцев тому назад угодила под шальную пулю при каких-то разборках своих кавалеров с милиции. Я и говорю: ей хорошо, она отмучилась. А я от этих куда денусь? Было видно, что Софка хоть и рада приходу школьной подруге, но отчаянно стыдится убогости своего жилья, своего положения и вообще больше всего хочет, чтобы Валерия оставила их наедине с содержимым пакетов. Даже для виду не спросила, как она, как в Москве, как муж. Впрочем, благополучие и ухоженность Валерии еще резче бросалось в глаза на фоне Софкиного житья-бытья. Валерия сбежала от нее через полчаса, всучив стодолларовую купюру. Понимала, что вроде бы откупается, но… У нее своих забот было полно, заниматься чужими проблемами было просто некогда. Она вышла на улицу и задумчиво направилась, куда глаза глядят. Посидели со старыми подругами, пошушукались. Да что за день такой, в конце концов?! Или это со вчерашнего хвост тянется? Она для порядка еще раз позвонила насчет завтрашнего интервью, получила от пресс-секретарши еще порцию клятвенных заверений, что завтра, ровно в полдень, ее ждут, и не в офисе, а непосредственно в квартире Милены Семеновны, куда она после смерти мужа вообще никого не приглашает, и так далее и тому подобное. Значит, что-то до этой политизированной куклы дошло. И на том спасибо. Но времени-то – шесть часов вечера, что прикажете делать одной, пусть даже в городе, где родилась и ходила в школу? В Петергоф или в Павловск ехать поздно, бесцельно шататься по городу не хочется, в театр попробовать попасть – так туда билет нужен, который просто так не добывается. На полупустой в этот час Итальянской улице ей попалась на глаза вывеска ресторана «Мама Рома». С Римом у Валерии были связаны исключительно приятные воспоминания, там они с Бобом провели часть медового месяца. Да и поесть не мешало бы, пока народ не повалил во все кабаки подряд. Так что Валерия решительно поднялась по двум ступенькам к свежеотлакированной двери с двумя искусственными пальмами в кадках по бокам и вошла в вестибюль. Буквально через несколько минут она поняла, что сделала исключительно правильный выбор. Это действительно был маленький кусочек Италии: и обслуживание, и блюда, и улыбчивые официанты, которые хотя и говорили по-русски, но больше ничем не отличались от своих заморских коллег. После вкуснейшего телячьего эскалопа со свежими овощами и кусочка персикового пирога, Валерия вновь почувствовала вкус к жизни и подумала, что напрасно принимает свою судьбу, как нечто данное и само собой разумеющееся. Она счастливая женщина, черт возьми! По сравнению со всеми своими подругами и приятельницами – тем более. И уж лучше неверный муж, чем пропавший или пустивший свою подругу по рукам. Лучше один красивый, умный и обеспеченный мужчина, чем сотни поклонников Нины и вообще непонятно какая жизнь Катьки. И вообще, Боба надо как следует пропесочить и простить. Но… в последний раз. Как говорится в старой присказке: «Первый раз прощается, второй – запрещается». Со вторым – женским голосом в телефоне, она еще разберется. А первый, кажется, уже склонна простить. В конце концов, если немного растормошить Боба в постели, ему вообще цены не будет. Нужно бы взять им обоим отпуск и устроить второй медовый месяц. А о детях она, пожалуй, больше с ним говорить не будет… пока. Слишком сильное впечатление на нее произвела многодетность старинной подруги. Когда ей принесли большую чашку кофе и креманку с тремя разноцветными шариками мороженого, она чуть не замурлыкала от удовольствия. Но сначала решила продлить его – выкурить сигарету. И тут перед ее лицом возникла выхоленная мужская рука с дорогой импортной зажигалкой – явно не рука официанта. Валерия прикурила, подняла глаза, чтобы поблагодарить и… обомлела. Перед ней был известнейший певец, концерты которого всегда собирали полные стадионы и залы, человек-легенда, о личной жизни которого никто ничего толком не знал, но изображения которого с гитарой периодически расклеивались на всех тумбах обеих столиц, чей голос ежедневно звучал по радио, а изображение хоть раз в неделю появлялось в одной из телевизионных программ. -Вы позволите? – спросил он, указывая глазами на свободный стул за ее столиком. Валерия, как во сне, кивнула. -Если я мешаю, только скажите – я исчезну, - предупредил ее неожиданный визави. – А если вам не докучает мое общество, то позвольте представиться… -Не надо, - обретя дар речи, сказала Валерия. – Неужели вы думаете, Михаил, что вас можно не узнать? Меня зовут Валерия. -Можно узнать, что такая красивая женщина делает одна в нашем захолустье? -Между прочим, я в этом городе родилась, - улыбнулась Валерия, - и прожила полжизни. Сейчас, правда, в командировке. Я журналистка. -С ума сойти! - восхитился Михаил. – Вот уж никогда бы не подумал! Решил, что вы - фотомодель или актриса. «Вот бы с кем сделать интервью, а не с моей красоткой-вдовушкой, - профессионально подумала Валерия. – Только ведь откажется, он принципиально интервью не дает, всем известно. Попробовать, конечно, можно». -А вы не будете возражать, если мы отметим наше знакомство бокалом хорошего вина? – спросил Михаил. -При одном условии, - мило улыбнулась Валерия. – Если вы согласитесь дать мне интервью. Михаил на секунду задумался, потом тряхнул головой: -Идет. Слово джентльмена. Завтра у меня сумасшедший день, а вот послезавтра… Приходите на мой концерт, после него вас приведут ко мне в гримерку и вы получите ваше интервью. -И все это – за удовольствие выпить бокал вина? – усмехнулась Валерия. -Нет. За удовольствие провести с вами сегодняшний вечер. Так, как вы сочтете нужным. «Что ж, Боб, я расплачусь с тобой твоей же монетой. И потом прощу с легким сердцем», - подумала Валерия, а вслух сказала: -Считайте, что мы договорились. Михаил взял ее руку и изысканно-медленно поднес к губам. продолжение следует...**_