Семейное шоу (глава пятая)

Таланты и поклонницы. Выйдя из гостиницы, Валерия несколько минут шагала, не разбирая дороги, и только потом сообразила, что ноги несут ее к тому дому, где она родилась и выросла. Вот уж туда ей совершенно не нужно. А куда? Времени – половина десятого вечера… Половина десятого! Михаил ждет ее звонка. Вот оно – решение, вот оно – спасение, по крайней мере, на сегодняшний вечер и, если она еще что-то понимает в жизни, на ближайшую ночь. А там, как говорится, будем посмотреть. Таланты и поклонницы. Выйдя из гостиницы, Валерия несколько минут шагала, не разбирая дороги, и только потом сообразила, что ноги несут ее к тому дому, где она родилась и выросла. Вот уж туда ей совершенно не нужно. А куда? Времени – половина десятого вечера… Половина десятого! Михаил ждет ее звонка. Вот оно – решение, вот оно – спасение, по крайней мере, на сегодняшний вечер и, если она еще что-то понимает в жизни, на ближайшую ночь. А там, как говорится, будем посмотреть. Валерия села в ближайшем же уличном кафе за свободный столик, заказала джин с тоником и, открыв записную книжку, нашла телефон Михаила. Судя по всему, новый поклонник уже начал сомневаться и терять терпение, но эти ноты исчезли из его голоса после первой же фразы Валерии о том, что она “с трудом выцарапалась от предков”. Это все объясняло и все ставило на свои места. Где вы сейчас? – спросил Михаил. На улице Маяковского, в кафе. Возле памятника Поленову. Через пятнадцать минут максимум я вас подхвачу. До встречи, дорогая. Валерия убрала мобильник в сумку, достала оттуда пудреницу и внимательно осмотрела лицо. На убитую горем обманутую женщину она не походила – и слава богу. Но ситуация становится даже забавной. Если бы не Михаил, она бы осталась и поприсутствовала бы при выяснении отношений. Ведь Борис сам предложил на выбор: у нее или у него, она же, опасаясь нежелательных накладок, выбрала “Октябрьскую”. Так что вряд ли это штучки самого Боба, скорее всего, Нинка проявила инициативу. Впрочем, это значит, что они до сих пор спят друг с другом время от времени. Ну и черт с ними! В оставленном же ею номере “Октябрьской” действительно происходили очень интересные вещи. Борис сначала кинулся было вслед Валерии, но та словно сквозь землю провалилась: в коридоре было пусто. Только много позже он сообразил, что она элементарно воспользовалась лестницей. Тогда он вернулся в свой “люкс”, где Нина уже курила, сидя на широком подоконнике, а рядом с ней стояла наполовину пустая бутылка виски. Тебя кто сюда звал? – накинулся на нее Борис. – Ты же мне все испортила! Я почти помирился с Валерией. Если хочешь знать, твоя Валерия – та еще штучка, - мрачно ответила Нина. – Я думала, у вас все кончено после того, как она вытянула из меня признание о всех твоих художествах. Какие признания? – застонал Боб. – Какие художества? Ну, она вроде бы знала о том, что мы с тобой… Конечно, я сказала, что только пару раз и до свадьбы. О том, что мы договорились встречаться раз в неделю я ни словечка не сказала. Борис так и сел, где стоял. Нина подобрала под себя ноги и уселась поудобнее, уже не спиной, а полубоком к открытому окну. Только теперь Борис заметил, что его любовница прилично поддала: движения у нее были то странно-резкими, то какими-то плывущими, а глаза вообще сумасшедшие. Да еще бутылка с собой – совсем хороша девушка. Как ты вообще сюда попала? – тоскливо спросил он. Дала горничной десятку, она открыла мне номер, - пожала плечами Нина. – Я вообще-то была с компанией над тобой, на пятом этаже, но они там уже все в тапок перепились, тоска. Я и решила пойти тебя предупредить, что Лерка все знает. Дура, - сказал Борис, - какая же ты дура! Лера взяла тебя на пушку, она ничегошеньки не знала о нас с тобой. Надеюсь, ты больше ей ничего не рассказывала? Нина посмотрела на него, пытаясь сфокусировать зрение, но это у нее плохо получилось, зато почему-то очень развеселило. Почему же не рассказывала? – хихикнула она. – Меня шлюхой называют, а у тебя таких шлюх – пол-Москвы, и я молчать буду? Все рассказала, имен только не назвала, потому что половины ты сам не помнишь, а вторую я не знаю. Ничего, побесится и успокоится, чистюля твоя. Голубок и горлица… И добавила такое забористое выражение, которое даже Борис впервые слышал. Это его и доконало: он сделал шаг по направлению к окну и поднял руку, намереваясь дать девушке по физиономии – за все хорошее. Нина инстинктивно отшатнулась, потеряла равновесие и полетела вниз, даже не вскрикнув. Только бутылку по-прежнему сжимала в руке. Дальше Борис действовал уже на абсолютном автомате. Быстро обыскал номер, нашел вещи Нины – точнее, платье, белья и туфель не обнаружилось, затолкал его в свою сумку на самое дно, сумку забросил на антресоль и отправился в душ. Если будут спрашивать: никого не видел, ничего не знает, никого у него не было. Точнее, была его жена, но она живет в другой гостинице и только что уехала к себе. Они оба в командировке, у обоих свои дела, приехали в разное время, встретились уже тут. Борис напрасно беспокоился: следствие, точнее, милиция пошла по самому простому пути: решила, что девушка по пьянке выпала из окна того номера, где гуляла ее компания. Там же обнаружились ее туфли и сумочка. Несчастный случай. Пить надо меньше. Заподозрить респектабельного бизнесмена, занимавшего номер этажом ниже, никому и в голову не пришло, настолько все было очевидно. Но Борис этого не знал, поэтому выпил чуть ли не целую бутылку коньяка, сопроводив ее почти пачкой сигарет, выкуренных одна за другой, после чего отключился, не дойдя до кровати. Туда он перебрался уже под утро, и снова заснул. Угрызения совести его не посетили и кошмары не мучили. Так что пробудившись часов в одиннадцать, он был опять свеж и готов к новому трудовому дню. Точнее, к оформлению составленных накануне бумаг: на следующий день он должен был представить их на одобрение своему здешнему клиенту. На всякий случай позвонил в гостиницу Валерии: в номере ее не было. Мобильник, естественно, был отключен. Значит, теперь уж точно все объяснения будут в Москве. Здесь он уже не будет искушать судьбу и пытаться снова встретиться с законной супругой. Еще одного прокола он просто не перенесет. Валерия же в гостинице действительно отсутствовала, потому что именно в это время завтракала с Михаилом в маленьком, уютном коттедже, затаившегося за высоким забором на Каменном острове. Накануне они встретились уже как старые, добрые знакомые, точнее, Михаил подъехал к названному ею месту и забрал с собой. Надо сказать, Валерия ни на секунду об этом не пожалела, и вела себя уже не как испуганная добропорядочная дама, а как свободная, красивая и знающая себе цену женщина. Соответственно изменилось и поведение ее кавалера. Уже под утро, засыпая на плече Михаила, Валерия подумала, что до сих пор она, оказывается, просто не представляла себе, что такое секс с настоящим мужчиной. И еще подумала, что Нина, в общем-то, оказала ей услугу: если бы не ее наглая выходка, ничего подобного не случилось бы. Спасибо, подружка, считай, что ты прощена. За завтраком, сервированном на закрытой веранде, Михаил вдруг спросил ее: Лера, а ты бы не хотела поменять работу? То есть? – недоуменно подняла она брови. Я хочу предложить тебе стать моим личным секретарем. Не бесплатно, конечно, и не за “стол и кров”, а по-настоящему. Зачем это тебе понадобилось? – искренне изумилась Валерия. – Допустим, я уже почти разведена, дело времени, но снова замуж не собираюсь, а твой брак, как известно, расторжению не подлежит, это даже не обсуждается. Я давно уже большая девочка, многие вещи понимаю с полуслова, даже с полувзгляда. Именно поэтому я и хочу, чтобы ты была моим личным секретарем. Развестись я действительно не могу, но и ты для меня за это время стала необходимой. Ты нашел женщину своей мечты? – с легкой иронией просила Валерия. И, кстати, не вижу в этом ничего смешного. Я хочу, чтобы ты была рядом на официальных основаниях. С женой мы большие друзья, но у каждого – своя жизнь и мы уже давно договорились, что просто не нарушаем границ приличия, сохраняем видимость гармоничной семьи. Это нужно для моего имиджа. Знаю, ты хочешь перебраться в Москву. Мы вчера об этом говорили. Но я-то как раз хочу со столицей распрощаться. Это не очень просто, но возможно. Я могу оставаться в Питере. Меня с самого начала этот проект не привлекал, но так давили… Кто может на тебя давить? В принципе, никто, просто были нюансы... В общем, если ты хочешь уехать из Москвы, то принимай мое предложение. Не волнуйся, работы будет не слишком много. Вот это, - медленно сказала Валерия, - меня как раз и не устраивает. Я люблю свою работу, хочу и дальше ею заниматься, но не хочу при этом быть привязанной к какому-то колышку, будь то муж или… друг. Странная ты женщина, - сказал Михаил, покачав головой. – Наверное поэтому я так на тебя и “запал”, по выражению нынешней молодежи. Думаю, мы сможем решить эту проблему к обоюдному удовольствию. Выбирай журнал, в котором хочешь работать, будешь моим советником по связям с прессой. Вот это уже теплее, - улыбнулась Валерия. – Знаешь, в одной из песен твоего коллеги очень правильно говорится о том, что коренной петербуржец в Москве никогда не приживется. Теперь я это поняла на собственном опыте. Что ж, думаю, у моего мужа хватит ума отпустить меня с миром, не устраивая скандалов. Пусть это тебя не волнует. У тебя больше не должно быть никаких проблем. Я их сам все решу. За это, конечно, спасибо, но еще раз напоминаю: я люблю свободу. И терпеть не могу перекладывать свои заботы на чужие плечи. Кстати о заботах: сегодня вечером после концерта ты мне обещал интервью. Надеюсь, уговор остается в силе? Запомни, моя дорогая: если я что-то обещал, то выполняю всегда. Если не уверен, что смогу выполнить, то говорю: “Я постараюсь”. Это мой принцип. Тогда у нас есть все шансы дружить долго и счастливо, - мило улыбнулась Валерия. - Возможно, ты удивишься, но это – и мой принцип тоже. Точнее, один из моих принципов. Не удивлюсь даже если совпадут все остальные, - улыбнулся в ответ Михаил, привлекая ее к себе. – А пока тебе не нужно еще ехать и собираться на концерт одного твоего знакомого, у нас еще есть время, правда? Правда, - почти беззвучно ответила Валерия, закрывая глаза. Борис закончил работу с документами, когда было уже часов пять. Делать до завтрашнего дня ему было совершенно нечего, особого аппетита тоже не наблюдалось, к тому же, как только голова освободилась от служебных проблем, вернулись неприятные воспоминания о вчерашнем вечере. Хорошо, что у него хватило ума не высовываться в окно: во-первых, его могли заметить, что совершенно уж лишнее, а во-вторых, он не увидел того, что потом могло бы возвращаться к нему в кошмарах. Он заказал обед в номер: выходить решительно не хотелось, и включил телевизор. Аппетит аппетитом, но и о здоровье надо было подумать, потому что со вчерашнего вечера у него маковой росинки во рту не было. Коньяк, конечно, продукт калорийный, особенно если выпить его почти поллитра, но и закусывать надо. А сегодня он устроит встряску всему организму и вообще ничего не будет пить. Только крохотную рюмочку – остатки коньяка, и все. Вместе с обедом ему принесли свежие газеты, за которые он и принялся, отдав должное местным кулинарным шедеврам. И почти тут же увидел огромную рекламу концерта знаменитого барда, который должен был состояться сегодня. И на который – совсем забыл со всеми этими неприятностями! – у него была контрамарка. На два лица. Второе лицо ему взять неоткуда, думал, что это будет Валерия, а все так нелепо обернулось, но на концерт он пойдет. Какое-никакое, а развлечение. Не смотреть же весь вечер телевизор в номере. Как бы в подтверждении правильности его решения на экране побежали титры криминальной хроники города. И первый же сюжет поразил его до крайности: конечно же это был инцидент в гостинице “Октябрьская”, но в очень интересной лично для него трактовке. Молодая женщина, будучи “в состоянии сильного алкогольного опьянения”, выпала из окна пятого этажа. Типичный несчастный случай, следы насилия отсутствуют. “Фишка” же заключалась в том, что в номере, откуда свалилась потерпевшая, фотомодель из Москвы, гулял со своими приближенными давно находившийся в розыске криминальный авторитет, которого тут же и повязали на радость стражам порядка. Вот уж воистину – не было бы счастья… Борис почувствовал, что с его плеч свалился огромный камень. Напрасно он нервничал, напрасно вчера напился, все оказалось изящно и красиво, как сон. Правда, непонятно, каким боком Нинка попала в эту криминальную компашку, но это уже детали и мелочи. Горничная, естественно, никому не скажет о том, что запустила эту особу в номер этажом ниже: вылетит с работы только так. А больше свидетелей нет, кроме… Черт, Валерия же видела Нину буквально за десять минут до несчастья. Но жена, кажется, не может свидетельствовать против мужа, равно как и за него. Неважно, Валерия его не выдаст, тут сомнений быть никаких не может. Да к тому же ей он может сказать, что выставил Нинку мгновенно, а уж куда она пошла и откуда свалилась – знать не знает, ведать не ведает. А не надо вмешиваться в отношения между мужем и женой и разбалтывать интимные секреты. Бог не фраер, он все видит. Газеты подтверждали телевизионную версию, снабдив ее не слишком четкой фотографией: полуобнаженное женское тело в неестественной позе на асфальте. Смерть наступила мгновенно. Значит, девочка не мучилась, даже не поняла, наверное, ничего. И довольно об этом. Тут зазвонил мобильник и Борис вздрогнул от неожиданности. Валерия? Узнала про Нину и решила выяснить, что произошло на самом деле? Что ж, он ей объяснит. Но это была не Валерия, а дамочка из самолета. Та самая аппетитная блондиночка по имени Лиза, жена банкира или бизнесмена – он уже не помнил. Ну конечно, он же дал ей свою визитку, дурак! А может, и не дурак: если ей тоже нечего делать, то на концерт он пойдет с эффектной спутницей. Все эти мысли проносились в голове у Бориса пока он слушал жеманное щебетание Лизы о скуке вечернего чужого города, о сорвавшейся встрече с подругой и прочую билиберду. Наконец, он решил, что пора переходить к делу, а не просто переводить деньги на телефонный разговор. А вы знаете, Лиза, я ведь сегодня о вас думал, - сказал он самым завлекательным голосом, на который был способен. – Хотел пригласить вас на концерт, но не знал, удобно ли звонить. Не поставлю ли я вас этим в неловкое положение… ну, вы понимаете. О, она все прекрасно понимала. И на концерт согласилась пойти немедленно. Через час она будет в холле его гостиницы – так удобнее всего, - а оттуда они за десять минут доберутся до концертного зала. Он еще не забыл, как она выглядит? Борис заверил ее, что узнает даже с закрытыми глазами, такое сильное впечатление она на него произвела, закончил разговор и с облегчением перевел дух. Стало быть, вечер он занял, к тому же будет с кем поужинать и потанцевать. Ну, а там уж как фишка ляжет. К тому же он ведь дал себе слово: больше никаких заходов “налево”. А слово нужно держать. Через час, свежевыбритый, подтянутый и готовый к новым подвигам, Борис спустился в холл. Лизу он действительно узнал сразу, да и трудно было бы не узнать. В кресле, изящно скрестив длинные, стройные ноги, сидела по-настоящему красивая дама, в черном, в меру открытом платье с полупрозрачной накидкой на плечах. Мерцающие на шее и в ушах камешки были явно не стразами – тут у Бориса глаз был наметан, а туфли впору было носить кинозвезде мирового масштаба. Только подойдя ближе, Борис заметил, что красавица все-таки перестаралась с косметикой, но это было заметно лишь тому, кто приближался к ней вплотную. То есть мало кому было заметно. Лизонька! – восторженно приветствовал он ее. – Вы пришли раньше или я опоздал? Мы оба пришли вовремя, - одарила она его ослепительной улыбкой, шедевром какого-то дантиста, не исключено, даже иностранного. – А мне к тому же повезло с машиной: такси пришло минута в минуту. Борис мысленно чертыхнулся: забыл заказать лимузин в гостинице. Но это наверняка еще можно исправить. Клиенты такого класса, как он, в “Октябрьскую” залетали не часто, предпочитали иные, более престижные караван-сараи. Действительно, портье, к которому подошел Борис, заверил, что машину подадут минут через десять, не позже, и она же привезет их обратно или куда им будет угодно. Деньги все-таки очень украшают жизнь, особенно когда речь идет о бытовых мелочах. Борис неоднократно это замечал и каждый раз про себя удивлялся могуществу бумажек разного цвета и достоинства. Но внешне, разумеется, держался совершенно невозмутимо: все правильно, только так и может быть, ничего особенного. Портье не обманул: через десять минут он уже помогал Лизе сесть на заднее сидение. По дороге обнаружил, что красавиц без изъяна все-таки не бывает: походка дамочки оставляла желать лучшего, она явно позаимствовала ее у Мэрлин Монро, причем не у самой актрисы, а у Душечки из популярной когда-то комедии “В джазе только девушки”. Впрочем, бывают любители и такого. Вот Валерия шла – как плыла, походка у нее действительно царственная. Как раньше про таких говорили: стопами шествует. Опять Валерия! Никак он не может хотя бы на несколько часов отрешиться от мыслей о ней. Просто наваждение какое-то. Интересно, что она сейчас… “Неинтересно! – мысленно одернул он себя. – Интересно, как сложится вечер у нас с Лизаветой. Духи у нее, кстати, вполне приличные – Хьюго Босс, но больше подошли бы брюнетке, причем очень властной и темпераментной. Хотя… может быть она именно такая и есть, поживем – посмотрим”. Народу на концерт собралось видимо-невидимо, место на стоянке удалось найти с большим трудом. Потом с таким же трудом удалось пробиться сквозь толпу жаждущих “лишнего билетика” ко входу и предъявить подаренную Самим контрамарку. Тут дело пошло веселее, расторопный мальчик из охраны провел их в зал и усадил в пятом ряду возле прохода. Борис по опыту знал, что именно этот ряд оставляют “для своих”, но был приятно порадован тем, что их не запихнули в середину. Добрый знак: похоже, с контрактом дело выгорит. Ко всему прочему, на Елизавету явно произвело впечатление то, как их встретили, она стала поглядывать на Бориса не просто заинтересованно, а с явной приязнью. Это и радовало, и настораживало одновременно: как бы дамочка не настроилась на что-то слишком серьезное, хлопот потом не оберешься. Но приятно, черт возьми, когда рядом с тобой красивая женщина, которая так на тебя смотрит. Растешь в собственных глазах. Валерия всегда и везде держалась царственно-независимо… Опять! Господи, да сколько же можно! Борис не чувствовал бы себя так комфортно, если бы знал, что именно в эту минуту Валерия, проведенная в специальную ложу для “особо важных персон”, то есть такую, откуда было видно и слышно все, а сидящих в ложе увидеть можно было только со сцены, рассматривала зрительный зал и думала о том, что второй вечер подряд, кажется, приносит сплошные удовольствия, а такое везение следует ценить. В ложе были предусмотрены все удобства, даже миниатюрный телевизор, мини-бар и стопка свежей прессы на специальном столике. Валерия налила себе грейпфрутового сока, плеснула в него чуть-чуть водки, с удовольствием откинулась на спинку кресла и тут взгляд ее упал на обложку одной из газет, которую украшала фотография распростертой на асфальте мертвой женщины, а крупные буквы заголовка оповещали: “Смерть фотомодели: несчастный случай или сведение счетов?” Вряд ли Валерия обратила бы внимание на очередную “чернуху”, но слишком знакомой показалась ей голова женщины с прической под Мирей Матье. Расположенная ниже заметка услужливо подтвердила: это Нина, которая погибла в тот самый вечер, когда Валерия видела ее, кокетливо завернутую в купальную простыню, в номере Бориса. Так что же, он и свел с ней счеты? Но это же невероятно! Быстренько переспать с ней он, конечно, мог, но убить… Валерия пробежала всю заметку до конца и страх сменился удивлением: о Борисе не было ни слова, зато много говорилось о поимке криминального авторитета, в компании которого веселилась бедная девушка, и из номера которого то ли сам выпала, то ли ей помогли. Какой еще авторитет? Тот, с которым она познакомилась в поезде? Крутой, респектабельный бизнесмен, “набитый бабками”? Похоже… Но тогда Борис… Да черт с ним, в самом деле, с Бобом, если виноват – пусть сам выкручивается, а если нет… это тем более не ее дело. Надоели, наконец, его проколы и неприятности с женщинами, которые в последние три дня просто не прекращаются. На-до-е-ли! Может быть, ей действительно следует принять предложение Михаила, тем более, что ничего чрезвычайного при этом не произойдет, ей даже не нужно будет менять место работы. Олег Иванович без звука назначит ее собственным корреспондентом журнала в Санкт-Петербурге, а уж известие о том, что она собирается разводиться, вообще будет для него подарком. Впрочем, о разводе она еще подумает, возможно… И в этот момент она увидела своего все еще законного мужа в зрительном зале. Рядом с ним сидела роскошная, дорого одетая блондинка, и было совершенно понятно, что это – не случайная соседка по креслу, а его дама, причем дама, за которой ухаживают по всем правилам, а не какая-то случайно подобранная девица. Валерия прикрыла глаза, пытаясь сдержать внезапно нахлынувшие гнев и обиду, сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и, прихватив стакан, вышла в крохотную комнатку перед ложей, где стояло кресло и пепельница на маленьком столике. Там она вынул из сумки сигареты, закурила, глубоко затянулась и постаралась успокоиться окончательно. Теперь уже ничего не “может быть”, теперь уже все стало предельно ясным. Конечно, придется вернуться в Москву на какое-то время, чтобы забрать свои личные вещи и перегнать машину в Питер. А остальным пусть занимаются юристы, Олег Иванович и… Михаил. Да-да, если он хочет, чтобы она была рядом с ним, придется для этого кое-что сделать. Не обязательно самому, конечно, можно поручить профессионалам, но у нее должна быть собственная крыша над головой и как можно скорее. В идеале – студия на какой-нибудь набережной, подойдет и побережье Финского залива. Но об этом она еще подумает, а сейчас нужно докуривать сигарету и возвращаться в зал: концерт вот-вот начнется, и она обещала быть в ложе, а потом прийти в гримерку. Единственное, что меняется – это сроки интервью. Теперь совершенно не обязательно брать его именно сегодня вечером, впереди у них сколько угодно времени. На сцене тем временем Михаил старался произвести впечатление не столько на публику – она и так “завелась” при первых же аккордах его гитары, - сколько на эту красивую зеленоглазую женщину, которую он три дня тому назад даже не знал, и без которой теперь не мыслил себе дальнейшей жизни. Для него состояние, мягко говоря, нехарактерное: красивые женщины нравились ему не меньше, чем всем остальным, кроме того, очень нравились женщины умные. Один-единственный раз много лет назад судьба послала ему такое сочетание – и он тут же повел его обладательницу в загс. И ни разу впоследствии об этом не пожалел. Конечно, у него были мимолетные связи, но, в отличие от своих собратьев по цеху, он терпеть не мог делать свою личную жизнь достоянием гласности. Довольно и того, что они раскапывали сами, то есть наполовину придумывали. С женой ему и в этом плане повезло: светскую жизнь она откровенно не любила, всевозможных “тусовок” избегала с необыкновенной изобретательностью, а фотографировать себя запретила раз и навсегда. Самыми любимыми часами для нее были те, когда она могла остаться одна и читать любимые книги, слушать музыку или смотреть видеофильмы из тщательно подобранной коллекции. Безусловно, она знала о том, что муж не хранит ей стопроцентную верность, но придавала физическому факту измены минимальное значение. Ее это просто не интересовало. Вполне достаточно того, что муж дома – нормальный человек, а не “звезда”, вполне способен большинство неполадок в быту устранить собственноручно, неподдельно интересуется ее делами и делами детей: сына и дочери. А она всю жизнь была редактором в издательстве, которое занималось выпуском классики, а когда необходимость в ее зарплате отпала, с наслаждением обосновалась дома и время от времени брала работу “для души”, то есть доводила рукописи рекомендованных ей писателей “до ума”. Теперь дети выросли, дочь вышла замуж за француза и переехала в Марсель, где у мужа была крупная и процветающая фирма, сын закончил медицинский институт и теперь стажировался в Англии в респектабельной хирургической клинике. Об этом знали только родные и близкие, в прессу это практически не попадало. Супруги столько лет дружно держали “круговую оборону”, что от них, похоже, отстали, сочтя совершенно неинтересной парой. Никаких скандалов, никаких фокусов избалованных детишек, никаких “порочащих связей”. Тоска же зеленая! А теперь вот – Валерия. На четверть века моложе него, на двадцать – его жены. И все равно, то же самое чувство, только сильнее и пронзительнее. Прав был поэт, обронивший когда-то: “О, как на склоне наших лет нежнее любим и суеверней”. Наверное, знал по собственному опыту. Но такую женщину просто невозможно не любить. Конечно, она замужем, но сама сказала, что развод – дело ближайшего будущего. Он не удержался, спросил: почему? Она с милой, но отстраняющей улыбкой ответила: “Не сошлись взглядами… на семейную жизнь”. И все. Никаких жалоб, никаких исповедей, никаких задушевных рассказов “об этом негодяе”. Редкая женщина способна так оберегать свою личную жизнь. В этом она, безусловно, достойная пара для него. Как она сказала: “Будем дружить долго и счастливо?”. Умница. Забавно, конечно, что его второй любовью в жизни оказалась журналистка – представительница ненавидимого им племени, но судьба обожает шутить вот такие шутки. К тому же она – питерская, своя, уроженка города, без которого, если честно, он жизни себе не мыслил. Какой, к черту, переезд в Москву?! Жена его не отговаривала, только вздыхала и просила “все взвесить и обдумать”. А все решилось без его размышлений и каких-то взвешиваний. Перст судьбы, иначе не скажешь. Валерия вернется в Питер, он поможет всем, чем может, если, конечно, она примет эту его помощь. Девочка самостоятельна до маниакальности, никому и ничем не хочет быть обязанной. Но ведь всегда можно помочь так, что это будет незаметно, что тот, кому помогают, об этом даже не узнает. Будет считать, что так удачно сложились обстоятельства. Концерт подошел к концу. Он привычно раскланивался, привычно исполнил одну из своих старых коронных песен “на бис”, привычно принимал букеты и складывал их возле микрофона. Все было, как всегда, кроме одного: в гримерке его будет ждать та женщина, изящную фигуру которой он сейчас видит в маленькой ложе на авансцене. Если бы он мог сгрести все эти букеты в охапку и свалить их к ее ногам прямо у всех на виду! Красиво и в духе нынешних нравов, но… не для него. И не для Валерии, если уж на то пошло. Второй раз на “бис” он выступать не стал, раскланялся, с извиняющейся улыбкой показал на горло и быстро ушел со сцены. То, что сейчас произойдет за кулисами, было для него в сто раз важнее. Валерия действительно уже была там: молчаливый и расторопный помощник Михаила пришел за ней в ложу за три минуты до того, как актер покинул сцену. Вся гримерка была завалена цветами, оставалось лишь небольшое пространство для двоих, только посидеть, посмотреть друг на друга. Но в этот момент дверь распахнулась, причем вместо стука был лишь намек на него. Михаил! – вскричал вошедший красавец-брюнет, ведя под руку обворожительную блондинку. – Прошу прощения за вторжение, но, во-первых, я хотел подписать контракт, бумаги у меня с собой, а во вторых, Лизочка умирает от желания получить ваш автограф. А желание дамы для меня – закон. Это ваша супруга? – холодно осведомился Михаил, ставя свой росчерк на программке и совершенно не замечая восторженного взгляда Лизочки. – Очень приятно. А вот и контракт! – провозгласил Борис, доставая, словно фокусник, пластиковую папку с документами. – Сейчас подпишем, и я вас приглашаю отметить это в любом ресторане. По вашему выбору. Тут он разглядел в неярком свете гримерки полускрытую букетами женскую фигуру и галантно добавил: Вместе с вашей дамой, конечно… Я не буду подписывать контракт, - холодно ответил Михаил. – Во-первых, здесь не место, а во-вторых, у меня изменились обстоятельства. Я остаюсь в Питере. А я уезжаю из Москвы, - неожиданно сказала женщина и вышла на свет. – Все формальности уладишь с моим адвокатом, в том числе, и финансово-жилищные. Если нам с тобой очень повезет, больше мы никогда не увидимся. Валерия?!! – пролепетал Борис и замер с открытым ртом, так и не выпустив Лизочку из полуобъятий. – Почему ты здесь? Ты… Никогда не задавай вопросов, ответ на которые может быть тебе неприятен, - улыбнулась Валерия. – Мне кажется, теперь мы оба находимся на своем месте, а наше семейное шоу закончилось. Было приятно познакомиться, - с иронической улыбкой бросил Михаил, быстрее всех разобравшийся в ситуации. – Но, к сожалению, нам пора. Концерт окончен. В зрительном зале действительно уже было пусто.