Оборотень

Морозно-ясная зимняя ночь лежала на голых деревьях парка. Девушка стояла, дрожа от холода, на заснеженной поляне. Каждый раз, когда вдалеке башенные часы били двенадцать раз, она разочарованно куталась в свое красное пальто и покидала поляну. Она поспешно сворачивала на одну из многих протоптанных тропинок в направлении старого города. Тысячи мыслей проносились в ее голове. Пожалуй, она все это себе вообразила. "Вероятно, все же, что это была только одна из многих уличных дворняжек, которые ночью обшаривают переулки", - размышляла она. Морозно-ясная зимняя ночь лежала на голых деревьях парка. Девушка стояла, дрожа от холода, на заснеженной поляне. Каждый раз, когда вдалеке башенные часы били двенадцать раз, она разочарованно куталась в свое красное пальто и покидала поляну. Она поспешно сворачивала на одну из многих протоптанных тропинок в направлении старого города. Тысячи мыслей проносились в ее голове. Пожалуй, она все это себе вообразила. "Вероятно, все же, что это была только одна из многих уличных дворняжек, которые ночью обшаривают переулки", - размышляла она. Белое облако дыхания клубилось у ее рта. Она вздыхала и останавливалась. Ее глаза искали луну, обманчивый свет которой прятался за черным силуэтом ели и танцевал на ее зыбком пути. Было ли это на самом деле полнолуние? Внезапно холодный озноб пробежал по ее спине. Там, в темноте деревьев было что-то. Она ощущала это присутсвие каждым зашевелившимся от ужаса волоском. Она пристально вглядывалась во мрак. От тени деревьев отделились очертания двух красных, раскаленных глаз. Она облегченно вздохнула. Как же ей недоставало этих глаз! "Тебе обязательно нужно меня так пугать?", - спрашивала она дрожащим голосом. Когда волк выходил из тени, она взволнованно опускалась на колени и обнимала его. Он закрывал красные глаза, терся мордой о ее шею, а она гладила его черный мех. Его язык касался ее кожи. Инстинктивно он осторожно впивался зубами.**_ Она испуганно вырывалась, беззвучно падала на землю и съёживалась, вздрагивая под пальто. Он поджимал хвост и скулил. Когда из-под края пальто появлялась ее белая волчья морда, она оскаливала зубы: "Черт возьми! Неужели ты не мог подождать?". Несколькими сильными рывками она разрывала джинсы и освобождала свои задние лапы. Ее белый мех ощетинивался: "Знаешь ли ты, как глупо выглядит волк, бегущий по городу, и держащий в пасти разодранные дамские трусики, бюстгальтер, сумочку и туфли на высоких каблуках?". Ее рычание затихало в лесу. Он покорно помогал ей закапывать разорванные вещи. Весь оставшийся путь к ее дому он поглядывал на нее верным взглядом таксы, пытаясь смягчить ее раздражение. Собственно, она ничуть не злилась. Он и не должен был оставлять ее одну под полной луной. Более того, она ставила ему в заслугу и то, что он пренебрег ради нее породистой хаски (Прим перев.: хаски - порода собак), находящейся в состоянии течки, и прежде, чем покинуть лес, она влажно целовала его своей холодной мордой. На следующее утро она просыпалась в своей постели. Постель была влажной, простыня была разорвана. Белая и черная волчья шерсть покрывала серым слоем постельное белье._** Поднимаясь с постели, она оставляла гардины закрытыми. Она ощупью продвигалась в полумраке к холодильнику. Открыв его, она разрывала пленочную упаковку и жадно, почти целиком, глотала сырой антрекот. Она смотрела на свои окровавленные пальцы. Только теперь она замечала, что ее человеческое обличье вновь возвращается к ней. В замешательстве она включала свет. Квартира была пуста. Он вновь оставил ее. Она бежала к двери. Она понимала, что его уже больше не существует, но, может быть... Улыбка промелькнула на ее губах. Он оставил ей послание. "Пометил свою территорию!", - усмехнулась она. Закрыв глаза, она ощущала, как каждая отдельная молекула излучала ее чувства. Вечная любовь! Она вздыхала. Собственно, она и не знала даже, как он в действительности выглядел. Не ведала она даже цвета его глаз. Она знала только одно, что если сейчас пойти к бойне, то можно повстречать его, когда он понесет мясные остатки для своей мнимой собаки. Однако ей вовсе и не хотелось видеть его в облике человека. Она предпочитала ждать его до следующего полнолуния, до той самой поры, когда он позовет ее на охоту, на которой она получит от него дымящийся свежей кровью, подарок, как это случилось в ее первую с ним ночь. Холодный озноб вырвал ее из мечтаний. "Была ли это действительно я?", - думала она, отмывая кровь с пальцев и пытаясь удалить тонкий белый мех со своей кожи. Она с удивлением замечала, что ее глазные зубы вновь подросли. И тут она осознала, что ей скоро уже больше не нужно будет ждать полнолуния. Сабрина ЙОРГЕН Перевод с немецкого Евгении ЧЕРНИКИНОЙ**_