Маргаритка

   Маргарите Семеновой, именуемой в кругу друзей не иначе как Маргоша, в её тридцать один год несказанно повезло. а зависть всем сослуживцам и на удивление ей самой за ней стал ухаживать сорокалетний красавец. К плюсам поклонника относился его черный «Мерседес», шикарные костюмы с верно подобранными галстуками, огромные букеты нестандартных цветов, присылаемые с курьерами прямо на рабочее место счастливой Маргарите. Его щедрость также выражалась в маленьком, но безумно дорогом и многофункциональном сотовом телефоне в розовом чехольчике, который был подарен красавцем Маргоше на день рождения.

А теперь о минусах красавца. Его имя – Антон – завистливые Маргошины коллеги переделали в уменьшительно-ласкательное Антоша, которое особенно умильно сочеталось с Маргошей. Кольцо на пальце свидетельствовало о том, что выйти замуж за него Маргоше не светит, потому что это счастье уже засветило кому-то другому. Мешали также его бизнесменовская занятость и наличие дочки Сонечки, которую нужно было ровно в семь забирать из детского садика, из-за чего частенько срывались свидания Маргоши и Антоши.

Маргоша работала секретарем заместителя министра в одном из многочисленных столичных министерств, но на вопрос о месте работы предпочитала отвечать абстрактно и без уточнения должности: «В министерстве». Это делало её таинственной обладательницей должности, о которой даже не упоминают всуе. Неуточненная должность отлично вписывалась в образ загадочной женщины-чиновницы, тем более что по роду выполняемых функций Маргоша всегда безукоризненно-строго одевалась и её гардероб состоял исключительно из строгих юбочных костюмов. В этот образ отлично вписывалась служебная черная «Волга», на которой Маргошу привозили к половине восьмого утра на работу, и которая ровно в шесть вечера ждала её у дверей министерства, чтобы доставить домой.

Вечерняя доставка Маргоши до места жительства была связана с его большой удалённостью и эпизодом, при воспоминании о котором у Маргоши до сих пор по телу шли мурашки.

Однажды в кабинете Маргошиного заместителя министра зазвонил его прямой телефон спецсвязи, который был известен только его секретарше и самому министру. Подумав, что на другом конце провода находится министр, зам строго и озабоченно сказал:

• Я слушаю!

Дрожащий детский голосок прошепелявил в трубку: «Здласте, это Костик, я звоню маме!»

Заместитель министра растерянно произнес:

• Малыш, а кто твоя мама?

• Малгарита Сейгеевна Семенова, - не растерялся Костик.

• Сейчас мы найдем твою маму, - пообещал замминистра и вызвал к себе Маргошу.

Через секунду она влетела к нему в кабинет, демонстрируя полную готовность выполнить любое поручение, и была очень удивлена, когда начальник протянул ей трубку спецтелефона и, саркастически улыбаясь, произнес:

• Это вас.

• Меня? – переспросила Маргарита, пытаясь вычислить в глазах шефа признаки помешательства.

• Вас, вас, - подбодрил замминистра.

• Алло, - настороженно прошептала в трубку Маргоша и побледнела, узнав голос звонившего.

• Говорите-говорите, - ласково кивнул замминистра.

• Как ты узнал? - растерянно забормотала Маргоша и, взяв себя в руки, гневно закончила. – Костя, сейчас же положи трубку. Я тебе перезвоню, слышишь? Мама тебе перезвонит.

Маргоша осторожно вернула телефон замминистру и глазами затравленной собаки посмотрела на шефа:

• Простите…

• Да-а-а, - замминистра медленно закурил и задумчиво стряхнул первую партию пепла в фирменную пепельницу с гербом Российской Федерации. – Я знал, что ты не замужем, и даже не подумал, что у тебя есть ребенок. Совсем, наверное, его не видишь, ты же где-то в Подмосковье живешь… Ты во сколько домой добираешься? - спросил шеф.

• Не раньше десяти, - честно ответила Маргоша, стараясь унять дрожь, возникшую вместе с перспективой увольнения при таком грубом нарушении регламента.

С этого дня черная «Волга» неизменно доставляла Маргошу домой, а на заместителя министра Марго начала смотреть не иначе как с молчаливым обожанием. Она даже повысила свою исполнительность до максимально возможного уровня.

С Антоном они познакомились именно в момент её посадки в черную «Волгу» с министерскими номерами. Паркуя свой «Мерседес», Антон случайно задел зеркало «Волги» и подошел извиниться за доставленные неудобства перед вспылившим водителем Гришей. Маргоша подождала, пока красивый брюнет из «Мерседеса» наговорится с водителем, и властно приостановила поток извинений красавчика громким указанием: «Всё в порядке, не волнуйтесь (это адресовалось Антону), Григорий, поехали!» и села в машину.

Во вторник вечером, когда снова была Гришина смена, он рассказал, что красивый брюнет ждал его утром на стоянке, чтобы спросить, как зовут Маргошу. Предусмотрительно не назвав должности, Гриша назвал её имя и фамилию. А в среду она получила свой первый шикарный букет лилий с какими-то зелеными витиеватыми палками, понатыканными для красоты. Даже от своего бывшего мужа, неисправимого романтика, она не получала таких огромных и таких необычных букетов. К цветам прилагалась записка с просьбой о свидании, номером телефона и подписью «Антон В., который в эту пятницу сбил зеркало у Вашей служебной Волги». Маргоша польщено хмыкнула и поставила букет на самое видное место, чтобы все имели возможность, входя в приемную замминистра, наткнуться взглядом на цветы и восхищенно спросить: «Откуда такая красота?»

Позвонила она ему лишь после третьего букета.

Второй раз (после той мимолетной встречи на стоянке) они встретились в обеденный перерыв в шикарном ресторане. Антон привез туда смущенную Маргошу, усадив её к себе в машину на глазах у изумленной общественности. Общественность состояла из трех кумушек из управления делами, вышедших в обед покурить на свежем воздухе, и ведущей специалистки управления кадров Ирочки по кличке Болталка, именно в этот момент выбежавшей из министерства по каким-то делам.

Информация о новом ухажере Маргоши была известна подавляющему большинству коллег уже к моменту возвращения наших голубков с первого свидания. Затем, как Антон, тогда еще именуемый просто «хахаль», галантно открывал переднюю дверцу «Мерседеса», подавал руку Маргоше, помогал ей выйти из машины, протягивал очередной шикарный букет и целовал в щеку на прощание, наблюдали уже сотни любопытных глаз.

Сделав по возможности безразличное лицо, Маргоша скрылась за дверью приемной. Через десять минут она уже принимала первых любопытных посетителей. Под видом служебных надобностей они залетали в приемную и разводили счастливую румяную Маргошу на рассказ о своем поклоннике.

В общем, роман Маргоши переживали всем министерством. Она, неожиданно став талисманом и надеждой всех «разведенок» и «незамужденок», благоразумно молчала о минусах сорокалетнего красавца и гиперболизировала его плюсы, приукрашивая антошины ухаживания парой-тройкой выдуманных романтичных поступков.

И никто не знал, что с Антоном Маргоша провернула известный трюк под названием «Я работаю в министерстве». Она не сказала ему о том, что у неё есть Костик. И Антон, судя по его оговоркам, предполагал за Маргошей какую-то нехилую должность, и с уважительным пониманием относился к тому, что она не говорит ему, кем именно работает.

• Я хочу нравиться тебе не за то, кем работаю, - игриво говорила Маргоша Антону, когда он подвозил её домой и останавливался перед подъездом для длительного поцелуйного прощания.

Вся эта длинная прелюдия необходима была для введения читателей в курс личного маргошиного дела, а непосредственно история начиналась так…

В тот день Маргоша была необычайно хороша в своём новом розовом костюме с непривычно короткой юбкой и белой блузке с предусмотрительно расстегнутыми двумя верхними пуговками. Также на ней было новое нижнее белье и новые чулочки сеточкой. Красивый розовый бюстгальтер на пухлом поролоне легко превращал её третий размер в четвертый, а тоненькие стринги выполняли чисто эстетическую функцию и не прикрывали ничего, что должны бы, по идее, прикрыть женские трусики.

Женщины, читающие эти строки, уже обо всем догадались. Да, Маргоша решилась на первое интимное свидание. За два месяца романа она очень привыкла к Антону, была ему безумно благодарна за внимание и интерес к её персоне. Страх потерять ухажера особенно активизировался в последнее время после разговора о том, что он в скором времени собирается предложить услуги своей фирмы по комплексному обслуживанию зданий хозяйственному управлению министерства и хочет посоветоваться с ней: как она, Маргоша, считает, есть ли у него шансы получить этот подряд?

Но вот пришел момент, когда Маргоша поняла, что с интимом дольше тянуть нельзя. Чтобы не перегнуть палку своей дразнящей игрой, нужно сказать, наконец, Антону «да», иначе он сорвется с крючка, а такого она допустить не могла.

К этому дню, обозначенному у неё в календаре как день КПД (Когда Придется Действовать), она хорошенько подготовилась, и не только внешне. Предварительно Маргоша прочла два многостраничных пособия по гармоничному сексу, написанных известными сексологами, которые, как показалось Маргоше, сами вряд ли когда-нибудь применяли свои советы на практике. Эти пособия презентовала Маргоше её коллега Катерина, секретарша такого же по рангу замминистра, только более нервного и вспыльчивого. Катерина была для Маргоши бесспорным авторитетом в области секса и по совместительству лучшей подругой в министерстве, с которой у Маргоши был даже общий сленг.

Например, когда Маргошин шеф просил вызвать к нему Петра Николаевича, Катерининого шефа, то Маргоша звонила Катерине и бросала в трубку условную фразу: «Пусть твой зайдет к моему!», а о дате официального банкета на высшем уровне Катерина сообщала Маргоше так: «Вакханалия состоится 19-го». У всех руководителей были свои условные клички, придуманные совместными катерино-маргошиными усилиями, и даже министра, недолюбливаемого за угрюмость и требовательность, уважаемого за хорошие квартальные премии и жалеемого за маленький рост, они ласково-злопамятно звали «Хмурёнком». Словом, что тут скажешь - своя секретарская мафия!

Катерина единственная, кроме, разумеется, маргошиной мамы, была удостоена чести знать про Антона все. Она была несдержанна и остра на язычок, а потому новость о женатости Антона Катерина прокомментировала фразой: «Этот дятел, оказывается, уже был пойман и окольцован». А новость о том, что Антон считает Маргошу кем-то не меньше начальника управления, вызвала у неё приступ здорового смеха, после которого она строго отрезала: «Успокойся, мужик явно клюнул не на твою служебную машину, а на тебя как на женщину с рюмочной комплекцией».

В общем, Катерине успешно удавалось удерживать уровень маргошиной самооценки на должном уровне, а ко дню КПД она даже приподняла этот уровень на небывалые ранее высоты.

Антон был заблаговременно посвящен в грандиозные планы наступления дня КПД и ждал его со всем нетерпением, на какое только был способен. Утром этого дня он позвонил Маргоше необычайно рано, наговорил откровенно-приятных комплиментов и, часто дыша в трубку, признался, что больше не может терпеть. «Боится, что передумаешь», - хмыкнула Катерина, когда взволнованная Маргоша поделилась с ней информацией о повышенной нежности Антона, в доказательство приведя два самых пристойных комплимента, сказанных им в её адрес.

Он должен был заехать за ней в четыре. За пятнадцать минут до назначенного срока Маргоша наврала шефу про срочные семейные обстоятельства и была успешно отпущена им домой.

Она мечтала удивить многоопытного Антона своим сексуальным мастерством и привязать его к себе желанием повторять этот процесс с ней как можно чаще. Если честно, все сексуальное мастерство Маргоши упиралось в ключевую сцену продуктового интима из фильма «Девять с половиной недель», признанного большинством вменяемого населения планеты пособием по эротическому обжорству.

Темпераментная Катерина сумела убедить неуверенную в себе Маргошу, что эммануэлевские задатки есть в каждой женщине, просто их надо развивать. Основные навыки из собственного опыта Катерина показала смущенной Маргоше прямо в приемной, в конце рабочего дня, на кожаном диване для посетителей, используя в качестве своего молчаливого партнера вешалку для одежды с ветвистым верхом. Именно в этот момент их и застукала уборщица тетя Маша, которая, гремя ведром и ловко орудуя тряпкой, бормотала что-то о нравах нынешней молодежи, пока девчонки, прыская в кулачки, не разошлись восвояси.

Короче, подкована Маргоша была по полной программе, и теперь боялась только одного: или что-нибудь забыть от волнения или не успеть испробовать это на Антоне.

Когда Маргоша переступила порог квартиры, снятой Антоном специально по такому случаю, страх, преследовавший её всю дорогу, отпустил, уступив место волнительному предвкушению удовольствия.

У Маргоши, если уж быть до конца честной, со времен развода были только две приличные интрижки, которые превращались в неприличные, когда дело доходило до постели. Обе интрижки закончились быстро, и оба раза по её инициативе.

Маргоша в своих мечтах уже составила примерный сценарий развития событий, хотя внутренний голос и твердил ей, что не стоит сковывать фантазию актеров прописанными ролями. Но вопреки пожеланиям внутреннего голоса, Маргоша хотела видеть предстоящее действие примерно следующим образом.

Уже в прихожей пьяный от желания Антон бросается к ней и, нежно обнимая, долго и качественно целует её в губы. Зеркала, висящие в прихожей (Маргарита любила зеркала, и ей хотелось верить, что в прихожей будет как минимум два зеркала), отражают танец двух влюбленных, окутанных жаждой страсти. Он ласково гладит её по спине, что приводит Марго в неописуемый восторг, а потом подхватывает на руки и несет в спальню, где абсолютно волшебным образом оказываются зажженными море свечей, мерцающий свет которых огненными бликами играет на их лицах. Он, бережно положив её на кровать, подходит к окну и торжественно-театральным жестом зашторивает его, чтобы подкрадывающиеся сумерки не мешали им наслаждаться друг другом, а потом, нежно улыбаясь, ложится рядом, и зацеловывая её лицо, шепчет комплименты, от которых на её руках встают дыбом волоски. Потом он медленно начинает расстегивать пуговки на её блузке. В этот момент она берет инициативу в свои руки и начинает воплощать в жизнь советы обезумевших сексологов и применять на практике навыки, показанные Катериной в приемной. А на прикроватной тумбочке очень кстати оказывается блюдо с клубникой и виноградом…

Примечание автора. Маргаритка, бедная Маргаритка! Нерегулярные партнеры и короткий брак с романтиком, умевшим только писать стихи, все до одного посвящаемые Маргоше, и говорить витиеватые комплименты, не дали тебе полноценного сексуального опыта, а вера в киношные сценарии особенно непростительна для тридцатилетней с лишним женщины!

… Уже в прихожей пьяный от желания Антон резво бросился к ней и, нежно обнимая, долго и качественно целовал её в губы. Зеркало, висящее в прихожей, прилежно отразило танец двух влюбленных, окутанных жаждой страсти. Она, в ответ на ласку, благодарно потерлась щекой о его плечо. Этого не было в сценарии, но экспромт был вполне удачен.

На этом удача закончилась. И началось…

Антон, ища опоры и спасения от головокружения, вызванного любовным томлением, сильно прижал Маргошу к вешалке. Откуда-то сверху, прямо на голову Антону упала пыжиковая шапка с завязочками на макушке, принадлежащая, видимо, хозяину квартиры. Антон опешил от неожиданного появления на нем головного убора, и недоуменно стал крутить головой, чтобы избавиться от внезапного дара меховой фабрики, не выпуская из объятий Маргошу. Несмотря на то, что сексологи в один голос твердили, что смех сбивает любовный настрой и отрицательно влияет на степень возбуждения, Маргоша не смогла сдержаться и робко засмеялась. Это была первая ошибка.

Скинув шапку и не прекращая целовать Маргошу, Антон приподнял её и стал медленно и максимально осторожно продвигаться в сторону спальни. Со стороны эта сцена напоминала перебежку террориста, который, прикрываясь заложником, спешит к спасительному трапу самолета, предоставленного властями.

По пути расшалившаяся Маргоша со всего размаху (и естественно, не специально!) долбанула ногой по деревянной ручке тумбочки для обуви, отчего дверца тумбочки услужливо открылась, предоставив на суд общественности около десяти пар неаппетитных стоптанных тапочек. Возможно, у хозяев квартиры было такое странное хобби – коллекционировать использованные тапочки, а может, просто лень было выкидывать.

Перепуганный Антон, усадивший партнершу в ближайшее кресло, бросился к холодильнику в поисках чего-нибудь холодного, но в холодильнике (удивительно!) все продукты оказались одинаково холодными, и он, наугад выхватив пачку майонеза и пакет молока, вернулся оказывать первую помощь пострадавшей. Он бережно установил её ногу на пакет молока и прибинтовал к пальцу пояском от домашнего халата хозяйки пакетик майонеза. Маргоша, рассказывая автору этот момент, уверяла, что смотрелось это зрелище уморительно и малосексуально. Вторая ошибка.

После этого эпизода под влиянием ужасной мысли о возможном срыве столь долгожданного мероприятия, возбужденный Антон разговора на отвлеченные темы поддержать не смог, а лишь сочувственно поглядывал на палец Маргоши и безутешно вздыхал. Боль постепенно отступала, и Маргоша, чуть было не отчаявшаяся из-за первых неудач, взяла себя в руки и обзавелась твердым намерением все исправить.

Как знойные танцовщицы стриптиза одним движением стягивают с себя эротичную юбчонку, так и Маргоша, одним движением отвязав от своей ноги майонезный компресс, сексуально присела на колени к моментально оживившемуся Антону, который, целуя её, поминутно спрашивал: «Тебе точно не больно?»

Используя Катеринину методику, Маргоша, четко следуя инструкции, попыталась оседлать его колени, но, не рассчитав траекторию движения ноги, неосторожно двинула его пяткой в пах, а пока он мучительно улыбался, делая вид, что ему совсем не больно, она повторила этот трюк, но уже второй ногой. Третья ошибка.

Автор отказывается в подробностях описывать дальнейший беспредел, творившийся в съёмной квартире в день КПД, потому как он уже сбился со счета ошибок, а вышеприведенные зарисовки любовных ляпов были самыми безобидными по сравнению с последующими. Герои совсем отбились от сценария и творили что хотели, да и вся «съемочная группа» была не на высоте.

Режиссер почему-то не зажег свечи, а точнее, свечей не было вообще – видимо, реквизитор просто забыл их купить. Клубника «потекла» и выглядела не совсем свежей, хотя Антон уверял, что вчера она была очень даже ничего. В качестве альтернативы клубнике Маргоша попыталась вовлечь его в игры с крупным виноградом, но Антон некстати заметил, что от винограда его пучит, а у него завтра важная встреча – главный герой совсем уж откровенно лажал. Художник по костюмам не позаботился о том, чтобы герои легко и сексуально освобождались от пут одежды – и в результате две пуговки, принадлежащие Маргошиной блузке, затерялись где-то в складках простыней, а брюки главный герой стаскивал, осуществляя при этом какие-то конвульсивные движения всем телом, напоминающие русалочьи попытки избавиться от хвоста.

К моменту перехода к горячему Маргоша не только не была возбуждена, она вообще растеряла весь боевой настрой. Она лежала, зажмурившись, сосредоточенно повторяя мысленно фразы, которые она скажет Антону по окончании этой пытки. Эти фразы, отчаянно расхваливающие партнера, по уверению сексологов, «сделают Ваши отношения еще более гармоничными». «Интересно, я уже начала получать удовольствие? - думала Маргоша и сама себе тут же отвечала на этот вопрос отрицательно. - Черт побери, почему у меня не получается отвлечься?»

Антон не мог не заметить Маргошину скованность, он пару раз вежливо задал риторический вопрос: «Что-то не так?», но так как основной инстинкт не признает остановок на полном ходу, то парень, повинуясь зову плоти и не дождавшись ответа, продолжил наступление.

И тут Маргоша поняла в чем дело.

• Стой, я не могу, - прошептала она в самый ответственный момент.

• Что? – Антон смотрел на неё замутненными желанием глазами и тщетно искал в своём лексическом запасе значение слова «не могу».

• Я – не – мо – гу! – по слогам повторила Маргарита и безуспешно попыталась вылезти из под распластавшегося на ней ухажера, который через пару минут собирался превратиться в любовника.

• Почему? – Антон потихоньку приходил в сознание и даже смог задать вопрос в тему.

• Потому что я не умею спать с людьми, которым соврала.

На лице Антона отразилась упорная работа мысли, результатом которой стала гениальная фраза:

- Ну не спи, - разрешил Антон.

• Антош, я тебе соврала, точнее, не до конца всю правду сказала…

• Про что?

• Не про что, а про кого. Про себя.

• Та-а-ак, - Антон откинулся на кровати и раздраженно потер виски.

• Ты злишься?

• Я считаю до десяти: меня учили так делать, чтобы успокоиться.

• Ты злишься?

• Нет, Маргош, - Антон повернулся к ней и, приняв наигранную позу слушателя, саркастически-ласково проговорил. – Ну, давай поговорим, малышка. Самое время.

• Ты злишься, - определилась, наконец, Маргоша и понуро вздохнула.

• Нет, нет, всё в порядке, Маргош. Давай, расскажи, в чём ты мне соврала.

Маргоша вздохнула, сгруппировалась, как пловец перед прыжком в воду, и выпалила одним предложением, без словесной пунктуации и каких-либо пауз между словами:

• Я работаю секретарем обычным секретарем я даже не какой-нибудь там ведущий специалист я не начальник какого-нибудь там самого захолустного отдельчика я просто сижу принимаю звонки и сортирую почту вот а ещё у меня есть сын Костик он живет с родителями потому что я поздно прихожу домой потому что я работаю секретарем и я понятия не имею получишь ты свой подряд или нет у меня нет нужных связей в хозяйственном управлении я там ни с кем не общаюсь кроме секретарши начальника вот и всё извини что я сразу не рассказала просто ты так ухаживал что я не смогла постеснялась а мне никто и никогда не дарил таких цветов, - Маргоша закончила свой монолог и тяжело задышала, как будто долго находилась под водой и вот только сейчас вынырнула.

Антон молча лежал на кровати и смотрел в потолок. На его лице не было никакого определенного выражения. Полное отсутствие эмоций в ответ на полученную информацию. Маргоша, как студентка-первокурсница, только что оттарабанившая ответ на вытянутый билет, смотрела на Антона в ожидании оценки. Антон, наконец, ожил и перевел взгляд с потолка на Маргошу. Он смотрел на неё так, как будто видел в первый раз, и даже недоверчиво щурился, будто пытался вспомнить, откуда здесь взялась эта женщина. Потом он тяжело вздохнул, неловко поднялся и, не глядя на притихшую Маргошу, стал натягивать брюки…

«Не уходи вот так», - жалобно попросила Маргоша закрывающуюся за Антоном дверь спальни, зашарманившую скрипучую мелодию.

«Все-таки безалаберные хозяева в этой квартире, даже дверь смазать не могут», - подумала Маргоша и заплакала от жалости к себе.

Маргоша любила плакать. Слёзы приносили успокоение, давали выход накопившимся негативным эмоциям, они были своеобразной генеральной уборкой, после которой внутри освобождалось место для новой порции жизни, и появлялось ощущение уюта и умиротворения.

Выплакав почти весь запас слез, она предусмотрительно оставила парочку жалобных всхрипов, успешно украсивших историю мужского предательства, поведанную зареванной Маргошей лучшей подруге Катерине по маленькому, розовенькому, но очень многофункциональному сотовому телефону. Катерина успокаивала подругу как могла, предлагала приехать, убеждала, что все получилось очень даже справедливо, «пускай этот кобель останется голодным, он не заслужил такого подарка, как ты».

Маргоша судорожно кивала – она была очень зависима от чужого мнения и в критических ситуациях всегда очень нуждалась в человеке, который скажет ничего не значащую, но такую важную и оптимистичную фразу: «Все будет хорошо!» Эта фраза никак не влияла на критичность ситуации, но, своевременно сказанная, она помогала интерпретировать эту ситуацию как не самую безысходную.

• Все будет хорошо, - прощаясь, Катерина бодренько произнесла пароль.

• Правда? – переспросила неуверенная Маргоша.

• Я обещаю, - категорично отрапортовала подруга.

• Имей в виду, я тебе верю, - предупредила Маргоша и совестливо добавила. – Ну ладно, спасибо за поддержку, до завтра.

Потом Маргоша задумчиво пожевала потекшую клубнику, заела её непригодившимися взбитыми сливками, и стала медленно собираться домой. «У меня же нет ключей», - первая рациональная мысль сонно зашевелилась у неё в голове. Но Маргоша не успела впасть по этому поводу в панику, в которую впадала всегда, когда сталкивалась с чем-то, что не могла изменить. В этот момент все её внимание отвлекли признаки жизни, подаваемые кем-то в прихожей.

Через секунду опять не успевшая испугаться Маргоша, сидя на кровати практически в развратном виде: в полурастёгнутой блузочке и одном чулке, имела честь лицезреть своего ухажера, на перспективах встреч с которым уже успела поставить крест. В руках у Антона хрустел целлофаном букет лилий, в который для красоты были понатыканы какие-то зеленые витиеватые палки…

К цветам прилагалась записка с просьбой о свидании, номером телефона и подписью «Антон В., тот, которому нравишься ТЫ! ТЫ! ТЫ! Cо всеми твоими секретами».

ОСА