Про любовь

Шум речки и покачивания отлично убаюкали детку и потому сейчас я спокойно катила колясочку по ухабам, наслаждаясь послеобеденным покоем. Домашняя суета утомляла, концентрируя все помыслы по кругу "готовка-уборка-стирка-детский режим", а монотонный шелест воды давал возможность подумать и помечтать о чем-то ином. Просто хоть немного насладиться ветром, солнышком, спящим, наконец, дитенышем. Шум речки и покачивания отлично убаюкали детку и потому сейчас я спокойно катила колясочку по ухабам, наслаждаясь послеобеденным покоем. Домашняя суета утомляла, концентрируя все помыслы по кругу "готовка-уборка-стирка-детский режим", а монотонный шелест воды давал возможность подумать и помечтать о чем-то ином. Просто хоть немного насладиться ветром, солнышком, спящим, наконец, дитенышем. В этот час в будние дни на речке было мало народа и это тоже радовало. В выходные здесь людно, но лето закончилось и подступавшие холода вкупе с речной свежестью несколько поубавили число любителей поболтаться по берегам. Сегодня день выдался облачный и ветреный, но суббота - народу было все равно немало. Не мне одной, видать, было жаль уходящих теплых денечков. Я решила уйти вверх по речке подальше от домов, куда отдыхающих добиралось всегда значительно меньше, все больше экологические нарушители драили по кустикам свои авто с опаской поглядывая, не идут ли экологические инспектора (такие сборщики мзды уже есть). Довольно далеко от мест многолюдных гуляний расположилась компания подростков лет 15-16. Кучка ребят и девушек потягивала пиво и весело смеялась. Ничего необычного. Они сидели метрах в 10 от прогулочной тропинки. А около самой тропинки, прямо на краю цементного парапета стояла парочка, явно из этой компании. Вроде бы из этой, да как бы и не из этой. Компания была самая обычная, привычная для спального района. Простые лица, раскрасневшиеся от смеха, ветра и пива. Недорогая, с претензией на стильность одежда. Громко и несколько вызывающе хохочущие девчонки. Народ сидел друг на друге, парни (мальчиками уже не назовешь) бесцеремонно лапали девиц за все выпуклые и не очень места – словом, вполне обыденная картинка, не удивляющая уже даже старорежимных бабуль. Впрочем, явно небезопасная такая компания, особенно где-нибудь вечерком, в подъезде. Непонятное мне, жестокое и плоское поколение "без комплексов". Есть, конечно, и другая молодежь, но ее как раз на улице и не увидишь. Но отсутствие никчемных понятий о старомодных глупостях типа "любовь" (теперь это как бы флирт+секс="общаться"), "милосердие", "порядочность", "благородство" и другого, милого нашему "древнему" поколению хлама, в их головах и сердцах уже нет. Иногда мне кажется, что и сердец никаких у них тоже нет. Рудимент один, хоть и весьма функциональный. Девушка у тропинки была такой же, обычной дворовой девчонкой из спального района: простые джинсы, дешевая кислотная курточка из-под которой выглядывал не по размеру объемный крупной вязки свитер, крошечный рюкзачок за спиной, увешанный всякой всячиной. Веснушчатая, грубовато-упрямая рожица с большими серыми глазами. Парень, напротив, был явно из другой среды. Опрятно и неброско одет, но добротно и недешево. Спокойное симпатичное лицо своим взросло-осмысленным выражением очень сильно выделяло молодого человека из тусовки, я даже подумала, что он не из этой компании. Однако, я уже подходила по тропинке к стоящим, когда из шумной кучки кто-то крикнул: Ну, вы все там? Парень обернулся: Сейчас. Интересно, что у него с ними могло быть общего? Поравнявшись с парой, я глянула на девушку. Тревога словно сковала черты, глаза покраснели от ветра (или от слез?) В застывших обветренных руках, едва выступавших из длинных рукавов свитера, она нервно комкала маленькую мягкую игрушку - кажется медвежонка. Разговор был явно не из приятных. "Ссорятся" – предположила я, проходя мимо. Он как раз что-то негромко ей говорил, шум речки заглушил для меня звуки его голоса. Но она, кажется, все прекрасно слышала, да и стояли они очень близко друг от друга. Я прошла рядом, но меня как бы и не было в пространстве. Мысленно представила не раз вскользь слышанные разборки между такими юными парочками: "не, ну я же в натуре сказала Катюхе, так ты не врубился и разборки устраиваешь. Мы ваще оттуда сразу ушли…. – …. Да короче, я видел, не надо мне тут затирать…" Хотя парень немного не вязался в эту схему, да и что с того? Все они такие сейчас. И не жаль их. Да, я злая и плохая. Мне на них наплевать. Поколение недочеловеков. Они переживать только могут что кто-то их "….как лоха кинул" или с их партнером (другого слова не подберу) "перепихнулся" (воздержусь от другого употребляемого в этих случаях слова), и то не смертельно. А недочеловеки не могут вызывать устаревших у них же человеческих чувств – вот себе и индульгенция. Закончив на этом мысленный комментарий к увиденному, я достала плеер, включила радио и продолжила свой путь. Ребенок спал безмятежно, ветерок только освежал лицо, ведь, не в пример веснушчатой девчонке, я была одета тепло и удобно. По месту и погоде. Я прошла с коляской довольно далеко. По моему разумению прошло около часа, и я решила, что пора пройтись в обратном направлении. Пара стояла там же. Вернее, я узрела издали спину молодого человека. Когда почти поравнялась с ребятами, то заметила, что лицо девушки залито слезами. Выражение упрямства и готовности на конфликт, которое явно сквозило, когда я ее только увидела, было смыто обильными ручейками, струившимися по лицу. Мне даже почудилось, что холодный ветер прижег к щекам следы слез. Губы дрожали, но она пыталась сдерживаться, что-то сбивчиво говорила, настойчиво перебиваемая шумом воды. Как-то неприятно захолодило между лопаток. Как-то не часто видишь чужие слезы, поэтому, может? "Ну не жалость, точно", - твердо решила я. Кого тут жалеть? Веснушчатую зверушку? Им полезно иногда плакать, чтобы знать, что бывает и не весело. Хоть что-то человеческое иногда почувствовать. Чтобы отогнать от себя непрошенное ощущение, я живо представила, как эта веснушчатая физиономия, нагло глядя мне в глаза, надувает и лопает прямо мне в лицо огромный жвачный пузырь, продираясь в набитой маршрутке по моим ногам. Не фантазия, отнюдь. Весьма распространенная быль. Н-да… Себя пожалейте, что называется. Приближаясь к паре, я осторожно отключила звук плеера. Меня все равно для них не существовало, а дурацкое любопытство так и подмывало почему-то влезть немым и невидимым свидетелем в это небольшое зрелище – межполовые отношения между особями другого вида. Ведь у меня самой дома растет сын - человек, который тоже скоро может легко стать такой же вот незнакомой особью. Не хотелось бы. Потому, снова утешила я себя, интерес не праздный. Неожиданно девушка упала на грудь молодому человеку, обвила руками его шею. Мелькнул у него на затылке испуганный бежевый медвежонок. Я была так близко (удивительно, однако, быть человеком-невидимкой), что даже шум осенней горной речки не заглушил ее негромкие, какие-то болезненные всхлипы: я прошу тебя…. Пожалуйста…. Пожалуйста… Парень осторожно, совсем не по нынешним правилам молодежных объятий, прижал ее к себе. Кажется, ничего не сказал, разве что шепнул, гладя мягко по волосам. Что-то мне подсказывало, что хватать за что-ни-попадя, лезть под майку на улице и целоваться посреди проспекта – не его стиль. Порыв злого ветра снова заполнил пространство вокруг шумом воды, унося в сторону гор все другие звуки. С ветром с речки пахнуло студеным, совсем зимним холодом. Пара сухих листков бешено промчалась, чуть прошуршав о концы голых кустиков, которые, разломив цементный парапет, отделяли пару от холодного водяного потока. Уже обогнув их, я не удержалась и посмотрела на молодого человека. Меня все равно не было в природе. Иногда это даже выгодно. Казалось, начни я их разглядывать или даже трогать руками, они и не заметят. Парень был очень симпатичным. Когда мне было лет 16, мне, видимо, тоже бы он понравился. Интеллигентное лицо, какие больше, как мне кажется, встречались у молодежи нашего поколения. Лицо, которое можно было увидеть в свете костра где-нибудь на Кумбеле или у Белухи, на автодорогах Праги или Брюсселя, путешествующего автостопом или едущего учиться по обмену. Но не здесь и не с такой компанией, не с этой девчонкой. Он был, конечно, иной. И теперь, наверное, ему это тоже стало ясно. Почти дойдя до моста автострады, где начинались дома микрорайона, я обнаружила, что ребенок просыпаться и не думает, и решила сделать еще кружок. Меня слегка удивило, что пара стояла на прежнем месте. Прошло почти 2 часа с момента, когда я увидела их впервые. Мало что изменилось. Разве что приунывшая компания попинывала пустые банки от пива, явно пытаясь согреться и совершенно уже не реагируя на пару. Чего они ждали? Чего и я – развязки? Уже издали я увидела, как сотрясалась от рыданий тонкая фигурка девушки. Парень просто поддерживал ее одной рукой. Я прошла мимо уже в привычной роли невидимки. Лицо молодого человека было повернуто в сторону речки и выражало теперь исключительно терпеливое ожидание. Мне почему-то казалось, что даже удовлетворение. Конечно, груз свалился с его плеч. Он все сказал. Ничего, что этот груз упал кому-то на сердце? Я вдруг разозлилась на этого мальчишку. То ли что-то уже отболевшее, отравленное слезами и болью, но давно похороненное на дне сердца вдруг всколыхнулось. Как будто тень почти уже незнакомой, животной ненависти, замаячила откуда-то из темных недр души. К чему это? Уходить надо уметь, нельзя, нельзя так с живым человеком! Эти прощальные поцелуи, перемежающиеся хлесткими ударами слов по лицу и душе, прикосновения, обещающие быть последними, и эта жалость и "сострадание" в глазах… Я уже далеко отошла от них, но все еще жило во мне идиотское желание побежать, вернуться, вырвать девчонку их этих "добрых" рук, закричать на нее, погнать ее домой, прочь от того, кому она уже не нужна. Просто еще никак не может понять, осознать, что в этом вдруг навалившемся на нее горе нет ее вины и поправить ничего нельзя. Конечно, нет ничего глупее такого поступка. Разве это помогло бы? Разве оно помогло бы мне когда-то?… И почему я так злилась на мальчишку? Ведь и его вины в этом нет. Любовь не знает "принадлежности к социальному слою", даже такая, юношеская, и, может быть, кажущаяся. Он мог вырасти из нее, да и увлечения приходят и уходят – это же нормально. Разве его вина, что он, может, ненароком, приоткрыл дверь в тот мир, где не бывать ей, девчонке из спального района? Не его настоящей принцессе? В свой мир, согревший ее на мгновение чуждым ей теплом. Поманил волшебным счастьем из детских сказок и захлопнул жесткую обложку книжки, не закончив читать. Оттого, может и больно так, ведь дверь захлопнулась, а незримый свет оставит в ее сердце не теплый лучик, а просто черный шрамчик от ожога. И теперь ее место там, в той компании с пивными банками. Нет, успокаивала я себя. Ничего в конце-концов с ней не случится, переживет. Конечно, переживет. Вернется в свою компанию и вскоре найдется какой-нибудь "по-сеньке-и-шапка". И как-то гадливо стало на душе от этой мысли. Как будто наяву я увидела, как летит вприпрыжку кислотная курточка по грязной, темной лестнице соседнего подъезда, гулко хлопнув железной дверью. И словно не слышит несущуюся вслед ругань матери, глушащуюся ревом телевизора, который смотрит угрюмый подвыпивший отец. Не слышит, не видит ничего, кроме короткого мига, за которым ее ждут, обнимут, возьмут за руку… За этими бредовыми фантазиями на тему чужой жизни я и не заметила, как вернулась на то место, которое уже трижды сегодня наблюдала с таким интересом. Сильно похолодало. Грозно двигались тяжелые серые тучи по небу, скрыв совсем пятачки неба, и на тропинке никого не было. Компания уже удалилась. На том месте, где я видела пару, маячила светлая пляшущая точка. Подойдя ближе, я обнаружила бежевого плюшевого медвежонка-подвеску. Ошарашенная одинокая мордашка подпрыгивала вместе с ветвями куста, нещадно истязаемого ветром. Почему-то стало очень жаль маленькую плюшевую тварь. Я зачем-то сняла игрушку с ветки и повесила на ручку коляски. Судя по немного залоснившимся ворсинкам, мишку тискали часто. Я даже знала, наверное, почему его так нещадно бросили здесь одного. Из колясочки заскрипело, закряхтело. Отбросив кисейку, я глянула в широко распахнутые глазки своей доченьки. И не замерзла, кошечка моя? Радостная, доверчивая улыбка расцвела на ее мордашке и накрыла огромной теплой волной счастья мое сердце. Лапочка сладкая! Мы были уже далеко, возле самого моста на дорожке, в которую переходила прогулочная тропинка ближе к домам. Холодновато, надо поторопиться домой. "Прости, маленький, но мы не возьмем тебя с собой." - я отцепила мишку от коляски и усадила на видном месте на защищенной от ветра бетонной плите. "Пусть тебя найдет здесь кто-нибудь и у тебя будет новая хозяйка. Или твоя вдруг вернется за тобой. Что вряд ли". И я помчалась домой с коляской, пока у моей принцессы не пропало настроение в ней лежать. Не хочу, чтобы она плакала. Никогда. Норка_**