Злодейки-невестки

Отношения тещи и зятя давно уже стали темой для анекдотов. А вот в отношениях невестки и свекрови смешного, по-видимому, много меньше: анекдотов на эту тему практически не существует. Зато драм и трагедий — сколько угодно, причем очень сложно определить, кто прав, кто виноват. Как в случае, о котором я хочу рассказать... Отношения тещи и зятя давно уже стали темой для анекдотов. А вот в отношениях невестки и свекрови смешного, по-видимому, много меньше: анекдотов на эту тему практически не существует. Зато драм и трагедий — сколько угодно, причем очень сложно определить, кто прав, кто виноват. Как в случае, о котором я хочу рассказать... Таисия Николаевна принадлежит к числу женщин, которые выглядят моложе своего возраста. Подтянутая, ухоженная, элегантная женщина, с картинно-красивой сединой и повелительными интонациями. И если ее что-то и беспокоило, то только судьба сына. Игорю за тридцать, а у него недавно распался третий брак. Игорь образован, умен, хорош собой, без вредных, как говорится, привычек, единственный сын у довольно обеспеченных и обожающих его родителей. А собственная семейная жизнь никак не складывается, хотя, казалось бы, испробованы уже все варианты: и единственная дочь небедных москвичей, и иногородняя одинокая студентка (читай - нищая), и разведенная самостоятельная дама. Но все три брака кончились одинаково— разводом. И инициаторами всегда выступали жены. Вот все пишут, что родители “заедают” жизнь своим детям, чуть ли не из дома гонят, если они решили свою семью завести. А у нас, не хвалясь скажу, семья – идеальная. С моим мужем, отцом Игоря, мы почти сорок лет душа в душу прожили, ни разу не поссорились и до сих пор – самые близкие друг другу люди. Как вы думаете, мог Игорь стать плохим мужем, если у него всю жизнь перед глазами пример взаимной любви и уважения родителей? Разумеется, не мог. Ответов на свои вопросы Таисия Николаевна не ждала: по-видимому, сама их прекрасно знала, и единственной целью ее визита было выговориться. И получить косвенное подтверждение своей правоты. А заодно — чем черт не шутит! — попытаться устроить судьбу сына. Прочтет кто-нибудь о нем и... — Первый раз Игорь женился по нашему с отцом совету. Я его познакомила с прелестной девушкой, дочерью своей коллеги. Вообще-то я врач, но уже давно не практикую, работаю в Минздраве начальником управления. Так, знаете ли, спокойнее и удобнее: никаких дежурств, никаких вызовов, в семь вечера всегда дома... Так вот, Леночку я приметила, когда она к своей матери зачем-то на работу пришла. Хорошенькая, скромная, только что институт закончила. И специальность прекрасная - отоларинголог. Распределение она получила в районную поликлинику, но мы с ее матерью быстренько все переиграли, устроили ее в ведомственную больницу. С восьми до четырех — и свободна. Свадьбу сыграли замечательную. Они с Игорьком там смотрелись — чудо. Вот, думала, дочка у меня будет, всему, что умею, ее выучу. Жить они должны были у нас: квартира большая, места всем хватало. Да и муж мой считает, что мужчине нужно у себя жить, а не у жены. Месяца три после свадьбы все было замечательно. Леночка тогда старалась стать настоящей женой: квартиру убирала, стирала, готовила. Я, конечно, помогала, но вообще-то думала, что теперь могу немного отдохнуть. То есть поделить нагрузку пополам: я готовлю завтрак, Леночка — обед. Я стираю — она квартиру убирает. А вечером собирались все вместе, вчетвером, телевизор смотрели, разговаривали. Я вязала или починкой занималась, Игорь с отцом в шахматы играли... Вот с этих совместных вечеров все и началось. Ни вязать, ни шить Лена так и не выучилась. Ее все время тянуло из дома: в театр, на танцы, к друзьям. Пыталась она к нам своих друзей приглашать, но муж быстро это пресек: ему после работы нужна только тишина, а гости хороши по праздникам — на дни рождения, там, или на Первомай. Лене это не понравилось, но пришлось смириться. Через год после свадьбы Лене приспичило поступать в аспирантуру. Заочную, без отрыва от работы. Каждый вечер либо на лекциях пропадает (знаю я эти лекции!), либо дома над книжками сидит. И такая стала неприветливая, молчаливая, как будто ее истязают с утра до ночи. Даже есть вместе с нами отказалась: ей это, видите ли, неудобно. Приходила с работы часов в пять, что-то хватала в холодильнике и до вечера из комнаты не выходила. Конечно, Игорь был недоволен: жена должна мужа у дверей встречать, тапочки подать, потом — полотенце, руки вытереть. Потом ужином накормить — и делай, что твоей душеньке угодно. Плохо? А вот Лена считала, что если Игорь после работы читает, смотрит телевизор или с отцом в шахматы играет, то вполне может сам себя обслужить. Конечно, я не позволяла — сама его кормила. Так и тут не угодила: нарочно мужа, мол, против нее настраиваю. Подчеркиваю, дескать, что лучше матери никто не накормит. В общем, не заладилось у них. Игорь-то терпеливый, уступчивый, ему лишь бы без скандала. А Лена на принцип пошла: давай отделяться от родителей, вести свое хозяйство, а то мы с тобой при них как дети малые. Я, конечно, возражала. Ну, она взбрыкнула, убежала обратно к родителям. Думала, Игорь будет ее умолять вернуться, ее верх будет. Просчиталась. Такого мужа, как он, любая захочет, а одиноких женщин — пруд пруди. Теперь, наверное, локти кусает: хоть и кандидат наук, а одинокая. Развели их быстро — хорошо, что детьми не обзавелись. Игорь какое-то время, конечно, переживал. Но он у меня умница, прекрасно понимал, что добром этот его брак все равно бы не кончился. А через год смотрю: по вечерам куда-то уходить начал. Ну, я ему и сказала: “Если решил жениться — приводи в дом, нечего по подъездам да чужим домам бегать”. Через неделю пришел с Танюшей... Конечно, с Леной ее сравнивать было нельзя. Маленькая, блеклая какая-то, испуганная. Но потом я поняла: это от изумления. Студентка-заочница института культуры — значит, будущий библиотекарь, мать то ли в Кинешме, то ли в Сороках на фабрике работает, отца не помнит. Конечно, испугалась, когда наш дом увидела: из грязи да в такие князи. Муж мой сомневался, подойдет ли нам такая невестка. Но я его убедила: молодая, неопытная, провинциалка, лепи из нее что душеньке угодно. Свадьбу скромную-скромную справили, и не от жадности, а чтобы не баловать преждевременно. И, конечно, Танюша к нам переехала. До этого в общежитии жила, одна комната на четверых. Первое время мы с ней ладили. Она мне буквально в рот смотрела, все указания на лету схватывала. Скажешь: “Подотри пол в кухне”, — вымоет до блеска. Скажешь: “У Игорька рубашка что-то несвежая”, — заодно с его рубашками все белье в доме перестирает. Перевели мы ее с заочного на дневное, чтобы свободного времени больше было, одели-обули с ног до головы. Вязать она лучше меня умела, так вечерами сядем у телевизора и наперегонки спицами шуруем. Весь дом за год обвязали, а уж как спокойно-то в семье стало — даже мой муж иной раз улыбаться начал. Так-то он на чувства скупой, все в себе носит. А тут — отмяк, расслабился, о внуках стал поговаривать. Ну и Игорь тоже не против детей был. Через два года после свадьбы Танюша забеременела. И — загордилась. До того они с Игорем в его — еще детской — комнате жили, в десятиметровке. Гостиная у нас метров двадцать, ну и наша с мужем спальня — метров шестнадцать. Жили и жили. И вдруг месяца за два до родов Таня мне говорит: — Мама, — она меня мамой звала, провинция, что вы хотите, — нам ведь втроем тесно у Игоря в комнате будет. Может быть, вам спальню в маленькой комнате устроить, а мы туда переберемся? Я сдержалась. Сказала только: — Подожди, умрем — все твое будет. Не торопись. Вечером спросила Игоря, что все это значит, а он только плечами пожал. Ну, я так и думала, что он тут ни при чем. Родила Таня мальчика. Назвали Олегом, в честь моего мужа. Игорь настоял, она-то хотела как-то по-другому окрестить. Не вышло. Мальчик хороший, только очень беспокойный, кричал сутками напролет. Мы с мужем оба после работы, Игорь тоже, нам отдохнуть нужно, а Таня требовала, чтобы все мы по очереди с Олежкой тетешкались. Она, дескать, за день так устает — с ног падает. А с чего ей уставать? От стряпни я ее освободила, даже завтраком Игоря сама кормила, как до его женитьбы. Посуду тоже сама мыла. Ну а пеленки постирать да с ребенком погулять — невелика нагрузка. А она все жаловалась и жаловалась. Игоря довела до того, что он домой только ночевать приходил, а так все у друзей. Да и какая радость от жены, если у нее одни претензии: “Купи молока”, “Погуляй с Олежкой”, “Помоги постирать пеленки”, “Поговори со своей матерью” — со мной, то есть. А о чем со мною говорить? О том, как я ее к опрятности приучала? Так же, как моя свекровь-покойница делала. Помню, если плохо что-либо стирала, пятна оставались, она молча мне эту вещь под ноги бросала. Ну и что? Приучила стирать лучше, чем в прачечной, спасибо ей огромное. А Татьяна чуть ли не истерику устраивала, когда под дверью комнаты Олежкины пеленки находила. Потом опять завела разговор о том, что комната мала. Олежке, дескать, и поиграть негде. Вместо того чтобы поблагодарить нас с мужем за то, что мы ее вообще в такую квартиру пустили да еще содержим, она стала сцены устраивать. Ну и доустраивалась: получила от своего мужа по физиономии. Несильно, просто в науку. И я его не осуждаю — довела, значит. На меня муж отродясь руки не поднимал, хотя характер у него суровый. Помню, сразу после свадьбы привез он меня в дальний гарнизон (муж мой — военный инженер был, на пенсию генералом вышел), оставил на квартире и отправился на работу. А квартира — комната с кухней в бараке, топчан да табуретка. Я села на эту табуретку — и давай реветь. Девчонка же, двадцати лет не было, одна в чужом месте, ни единой знакомой души. Так и проплакала до вечера. А муж пришел: давай обедать! А я ему: откуда? из чего? в чем готовить? Вот он мне первый и последний раз спокойненько объяснил: мужа нужно кормить три раза в день. Его дело — приносить в дом деньги, остальное — не его забота. Вышла замуж — изволь выполнять свои обязанности, тогда со стороны мужа и любовь, и уважение, и содержание. А на нет и суда нет. Вот и все, а с тех пор — больна я или здорова, в хорошем настроении или в плохом — все всегда делала безупречно. А Татьяна из-за одной пощечины трагедию устроила. Схватила Олежку в охапку, пожитки свои в чемоданишко покидала и уехала к своей матери. Игорю только через месяц письмо прислала: мол, живи со своей мамочкой, тебе жена и не нужна совсем. А Олежку я и без тебя выращу, лишь бы больше в вашей тюрьме не оказаться. Нет, каково? Даже от алиментов отказалась — ишь ты! Потом написала, что вышла замуж, что ее муж Олежку усыновил и больше у нее ничего с нами общего нет. Нет — и не надо. Нашла себе какого-нибудь хама, кто на такую, да еще с ребенком, польстится? Игорь после этого долго женщин избегал. Переживал очень. Да и шутка сказать: вторая жена такого мужа бросает. Ну, понятно, если бы пил, гулял, денег в дом не давал. А так, на ровном, что называется, месте... Мы с мужем тоже переживали, старались друг друга поддержать, утешить. Машину Игорю купили, уговорили пойти на курсы, чтобы права получить. Он сначала отнекивался, а потом пошел. И там познакомился со своей третьей женой. Валерией ее звали, Лерой. Первый раз Игорь привел ее к нам в дом поздно ночью, мы с мужем уже спали. Утром услышала какое-то бормотание у Игоря в комнате. Испугалась: не заболел ли, если сам с собой разговаривает. Или бредит? Вошла — а они... ну, в общем, во всей красе. У меня даже сердце прихватило: — Вон отсюда, — говорю, — шлюха несчастная! А Игорь мне даже со злостью какой-то: — Это не шлюха, а моя жена. И вообще в чужую комнату нужно стучаться. Выйди и закрой дверь с той стороны. Это родной-то матери? И какая-такая жена, если не расписаны? Дожила... В общем, поселилась эта Лера у нас, хотя свою квартиру имела - говорила, что оттуда дольше на работу ездить, да кого обмануть хотела? Глупому ясно, что трехкомнатная в кирпичном лучше однокомнатной в панельном. Кем она работала, что делала с утра до вечера — понятия не имею. Но деньги у нее были, врать не буду. То она Игорю галстук шелковый купит, то еду какую-то заморскую, то одеколон импортный. Но все — с вывертом, с усмешкою, с подначкою. Например, приготовлю я Игорю на завтрак яичницу, колбаски нарежу, хлеба, а она тут как тут и ставит перед ним йогурт: — Ты еще вчера жаловался, что у тебя живот растет. Считай калории. Или садимся вечером телевизор смотреть. Она глянет от двери и фыркает: — Игорек, тебе еще рано сериалы глядеть. Вот выйдешь на пенсию — самое оно будет. А в один прекрасный день Лера отличилась: врезала в дверь комнаты Игоря замок. И заявила, что ей осточертели мои приходы к ним в самое неурочное время: хочется чувствовать себя комфортно, а не как в парке на скамейке. Ну, ей виднее, я в таких местах не бывала и так себя не вела. Я смолчала, а муж мой взбеленился и выгнал эту красотку. Сказал, что в его доме сроду ничего не запиралось и, пока он жив, запираться не будет. Убралась. Только Игорь тоже за ней увязался. Ну, тут я не волновалась: вернется, как миленький. Лучше, чем родная мать, за ним никто ухаживать не станет. И правильно: через два месяца вернулся. Исхудавший, издерганный, по горло сытый своей “семейной жизнью”. Лера, оказывается, затеяла его перевоспитывать. Это чтобы сам стирал, гладил, покупал продукты... Она целый день на работе, а он только до шести часов вечера занят. Да, забыла сказать: Игорь — врач, работает в санэпиднадзоре... В общем, довела мужика до ручки: собрал он свои пожитки и вернулся домой. Вот так, Игорю тридцать пять лет, а семьи настоящей нету. И я уже боюсь ему кого-нибудь сватать, и сам он женщин сторонится. И я его понимаю. Девушки сейчас избалованные, молодые женщины — и того хуже, найти настоящую жену труднее, чем в космос слетать. С пьяницами живут, от бандитов с ума сходят, нищих содержат, а такие, как мой мальчик, получается, никому и не нужны? Разве это справедливо? \\\* С последним я была совершенно согласна: несправедливо! Неправильно, чтобы пьяницы, бандиты и тунеядцы получали любящих, заботливых и верных жен, а такое сокровище, как Игорь, мыкался в поисках счастья и всякий раз оставался у разбитого корыта. Но ведь есть, наверное, какая-то причина такого невезения. Нельзя все сваливать на злой рок или, как это делает Таисия Николаевна, на “злодеек-невесток”. Одна “злодейка” — бывает, две — начинаешь задумываться, а уж если три, да все разные, значит, дело не в них, а в ком-то еще. Возможно, даже не в Игоре. Точнее, не только в нем. Ведь не он “воспитывал” своих трех жен, стараясь втиснуть их в раз и навсегда устоявшийся уклад родительского дома. Он вообще не проявлял активности, даже не пытался вернуть уходивших женщин. Впрочем, зачем ему это было делать? При такой маме... Светлана БЕСТУЖЕВА-ЛАДА