Протыкание тела

(продолжение, начало здесь) Лонг-Айленд. - Я протыкала пупок пять раз, прежде чем получилось, - сухо рассказывает Лорен, будто повторение цикла «протыкание - инфекция - отторжение» - нечто важное для исполнения, как экзамен на адвоката, до тех пор, пока ты либо не выполнишь это, либо не откажешься от попыток. - Можете посмотреть, где у меня не прижилось, - говорит она, показывая красным ногтем отметины на пупке. Шрамы окружают вставленное в него золотое колечко, которое в итоге «прижилось». (продолжение, начало здесь) Лонг-Айленд. - Я протыкала пупок пять раз, прежде чем получилось, - сухо рассказывает Лорен, будто повторение цикла «протыкание - инфекция - отторжение» - нечто важное для исполнения, как экзамен на адвоката, до тех пор, пока ты либо не выполнишь это, либо не откажешься от попыток. - Можете посмотреть, где у меня не прижилось, - говорит она, показывая красным ногтем отметины на пупке. Шрамы окружают вставленное в него золотое колечко, которое в итоге «прижилось». У нее крепкий округлый живот, с легкой тенденцией к полноте. Растяжки, как дорожная карта, рассказывают историю его вздутия и похудания. Неухоженныеволосына его нижней части походят наволосына голове. Пупки очень плотные, - говорит Блэйд. Он - знаменитый протыкатель, привезенный из Манхэттена на лимузине, чтобы выполнить протыкание кожи, укрывающей клитор Дине - подружке Лорен. - Пупок - одно из самых труднозаживающих мест. Складки кожи там толстые и жесткие. Этот участок всегда задевается одеждой. Лучше всего протыкать его летом, чтобы была возможность походить в бикини или топе. - Рассказывая, он проверяет пупок Лорен, мягко поглаживая пальцами кожу вокруг него. - Внутри все выглядит отлично, а вот вокруг намечается легкая инфекция. Видите покраснение? Есть у кого-нибудь зеркало? - спрашивает Лорен. Брюнетка с колечками на бровях и толстой золотой запонкой в носу передает ей пудреницу. Лорен изучает свой пуп. Кто-то позади нас включает рубильник темной галогенной лампы для более яркого освещения. Ага, вижу, - говорит она, но Блэйд уже пересек комнату, чтобы посмотреть проткнутые соски молодого парня. Похоже, их проткнули совсем недавно. В толстые, красные, отекшие соски продеты не менее толстые серебряные кольца. В стороне от Блэйда ожидают другие молодые люди, чтобы показать эксперту свои раны. В этой комнате, заполненной народом - не меньше двадцати человек, - нет никого старше двадцати пяти лет, и у всех что-нибудь проткнуто (мочки ушей в счет не идут). Почему ты хочешь, чтобы в пупке была серьга? - спрашиваю я у Лорен. Я думаю, это круто смотрится. Сексуально. - Она закрывает пудреницу, отдает ее маленькой брюнетке и застегивает молнию на джинсах. - Даже если никто не будет видеть кольца, но ты знаешь, что оно есть, - этого достаточно. Я возбуждаюсь сама. Следующими я хочу проткнуть малые половые губы, по колечку с каждой стороны. - Она оглядывает комнату, выискивает знакомое лицо и показывает на него. - Моя подруга Линни сделала так, и никаких проблем. Ты не нервничаешь перед протыканием половых губ после всех неприятностей с пупком? Немного, но я действительно этого хочу. Я фантазирую на эту тему. Их можно будет все время ощущать. Я всегда буду знать, что они там. Куда бы ни пошла. - Ее большие темные глаза, подведенные синим карандашом, сияют. - Ты можешь быть той и другой, тем и этим, матерью ребенка, чьей-то женщиной, но ты будешь знать, что у тебя есть нечто этакое, и это возбуждает. Лорен двадцать два года, она мать трехгодовалой девочки, Анастасии (она зовет ее Стася), с которой сегодня сидят родители ее мужа. Это квартира Лорен, в ней две спальни, бежевое ковровое покрытие, кухня и ванная «под Европу» (в ванной белая плитка и белая сантехника; в кухне - белые бытовые приборы и шкафы, отделанные полосой светлого дерева). На бесконечной книжной полке из модного каталога разместились несколько дешевых романов, подборка компакт-дисков и множество фотографий Стаей, темноволосой красавицы с огромными глазами и полными щечками. Жилая комната размером 16 х 20 футов обставлена новой в цветочек софой и стульями зеленых и синих оттенков, кофейным столиком и настоящими дубовыми столиками во вкусе ее матери. У Лорен мать в разводе, она брокер по недвижимости и в прошлом году заработала около двухсот тысяч долларов, несмотря на снижение спроса, она приобрела для Лорен всю обстановку и платит по ее счетам. Лорен не работает, сейчас она тоже в разводе и получает от бывшего мужа, Джорджа, двести долларов в месяц на ребенка. Она вышла замуж за Джорджа из-за того, что он помог ей завязать с кокаином, когда ей было восемнадцать, после чего она забеременела. Развелась она с ним, потому что он был «скучным». Если бы он знал о сегодняшней вечеринке, он бы с ума сошел, - говорит Лорен. Оглядывая комнату, полную ее друзей и знакомых, она произносит: - У меня был муж и ребенок. - Она делает паузу, принимает задумчивую позу, скрестив руки на груди и опустив глаза. - Я чувствую себя, словно что-то упустила. Я имею в виду, как будто у меня не было детства. А моя мать говорит, что у меня, наоборот, только и было, что детство. На самом деле, она на стороне Джорджа, ну, вы понимаете, из-за всего этого, не потому что ему нужен кто-то в поддержку. Его родители считают, что я негодная мать. \\\*\\\* Из двадцати человек в комнате Лорен только один слышал об этой книге. Мне трудно поверить, что значительная часть десятков тысяч молодых людей, протыкающая себе носы, ушные хрящи, брови и верхние губы и вставляющая металл в соски, пупки и половые органы, побуждена к этому некой книгой, которую даже не купишь в обычном книжном магазине. Но чем же тогда? Они видят это вокруг, - говорит Блэйд. - У Эксла Роуза в соске кольцо. Вы можете увидеть проткнутые части тела на обложках компакт-дисков и на вкладышах с аннотацией. Разнообразные серьги на мужчинах и женщинах, сфотографированных с Мадонной в ее книге «Секс». Подростки, приезжающие в Сан-Франциско, Лос-Анджелес или Манхэттен из провинции, видят серьги в бровях, носу и губах продавщиц в магазинах. Одна из девушек, работающих в кулинарии возле моего дома, проткнула себе одиннадцать мест. Это принадлежность их поколения. В свои двадцать девять лет Блэйд едва ли относится к их поколению, но его «аура», как он выразился, «всегда молода». Со строгими чертами лица, темными длинными волосами, собранными в «хвост», он воспринимается как непререкаемый авторитет. Его руки, хотя и большие, но гладкие, мягкие и уверенные - руки хирурга; но в них, как и в его лице, нет сострадания. Чтобы втыкать иглы в тело, ему необходимо отбросить всякое волнение. К тому же, садомазохистские отношения, - говорит он, важно кивая головой. - Не надо забывать о садомазохистских отношениях. Даже если они в действительности не имеют особого понятия о садомазохизме, им доставляет кайф ощущение легкой боли при протыкании, мысль о том, что они причастны к чему-то темному и возбуждающему, что они каким-то образом отмечены. Протыкание - это больше, чем бунтарство, это сексуальное бунтарство. У вашего поколения была свободная любовь. А у этого поколения - СПИД. Что же им делать? Могут ли они перещеголять родителей в сексе, не умерев еще до тридцати? Едва ли, правда? Они протыкают себя. Обучившись в «Гаунтлет Инк.», сети салонов по протыканию в Калифорнии, Блэйд стал «свободным художником». Знаток садомазохистской субкультуры, он владеет «темницей» в Ист-Виллидж, где выполняет протыкание с болью - легкой, средней и сильной. Многие из его нью-йоркских клиентов - это молодые юристы, менеджеры, бухгалтеры, банкиры, которые платят от тридцати до пятидесяти долларов, чтобы заполучить тайный источник волнения: они, проходя по коридорам корпорации, будут теперь знать, что под их белыми рубашками и блузками скрывается нечто неожиданное. Он обслуживает также и контингент «братвы» из университетов Нью-Йорка, Колумбии и других учебных заведений, которые «используют протыкание, чтобы привлечь девчонок и вывести из себя родителей». Можете себе представить, что чувствуют родители, когда их сын, приехав на каникулы, ходит по дому по пояс голый, а на его соске мерцает кольцо? - спрашивает он со смехом. - Стоит пережить легкую боль, чтобы так ошарашить стан родителей. Парень уже не может шокировать родителей серьгой в ухе, потому что у них самих уже появились друзья и коллеги мужского пола, носящие в ушах серьги. Блэйд также устраивает «инсценировки», стоящие сто долларов и выше, типа садомазохистской свадьбы, проходившей в прошлый уик-энд, когда он проткнул невесте кожу, закрывающую клитор, а жениху - пенис. Я сделал ему «Принца Альберта», это один из самых популярных способов протыкания члена. Кольцо продевается через уретру в основании головки. Это быстро и заживает недолго. Некоторые мужчины говорят, что это увеличивает сексуальное удовольствие обоим партнерам. Жених и невеста не могли заниматься любовью в ту ночь? О нет, - он от души смеется. - Этого нельзя делать от четырех до шести недель. Люди, заносящие инфекцию, - это как раз те, кто не дожидается полного заживления, чтобы заняться сексом. Блэйд уже обсудил с Диной операцию и возможность ее успеха, так как хотел удостовериться, что она знает, чего можно ожидать сразу и потом, после заживания. Он рассказал ей, как ухаживать за местами проколов и сколько ждать, прежде чем можно будет мастурбировать или иметь сношение. Она уверяет, что знает, «чего ждать», так что сразу позвонит ему, если заметит неладное. Вы обязательно должны подчеркнуть, что людям, желающим что-то себе проколоть, необходимо идти к тому специалисту, который действительно знает свое дело. Вывеску может повесить любой. Это не требует сертификата или разрешения ни одной из правительственных служб. Я же стерилизую все иглы, использую их только один раз, затем выбрасываю. Нестерильные иглы могут передать СПИД, гепатит и другие болезни. В моей «темнице» есть автоклав для стерилизации, и я всегда пользуюсь хирургическими перчатками. - Он ухмыляется. - У меня все как во врачебном кабинете, за исключением одного. Я не применяю анестезию. Я не протыкаю человека, желающего вначале принять болеутоляющее. Надо почувствовать боль, чтобы заслужить серьгу. Иначе ты станешь расхаживать с кольцом, которое ни о чем тебе не напоминает, а это неверно. продолжение следует...