Александр Баринов: ''истина - на сцене!'' (Александр Баринов)

   Актер театра и кино Александр Баринов родился в 1962 г. в Москве. По гороскопу – Близнецы. Отслужил в армии на Дальнем Востоке. Закончил ГИТИС. Сыграл примерно в двадцати фильмах, наиболее известные – "За все заплачено", "Наша дача", "Слава Богу, не в Америке", "Золото Югры"... В первом фильме – об Афганистане – Баринов – герой афганской войны, боцман, в одном из последних – "Любовь до гроба" – пьяница и вор. К счастью, пьяниц он только играет. Играет очень талантливо. А ведь всего несколько лет назад – сегодня в это трудно поверить – Баринов из-за пристрастия к бутылке мог потерять всё: любимую работу, коллег, друзей. К сожалению, это незавидная участь многих известных людей, участь, которую они выбирают сами. Пессимист скажет, что эти люди просто бесятся с жиру, оптимист – что у всех талантов – тонкая, ранимая душа. Но и тот и другой согласится, что от этого не становится менее грустно.

Александр Баринов сумел найти в себе силы, чтобы вырваться из объятий зелёного змия. И сделал это сам, без чьего-либо вмешательства. Потому что захотел. Потому что понял: выбранный путь – путь неминуемой гибели. И рассказывает о своём прошлом абсолютно спокойно, даже с юмором, ничего не утаивая. По принципу: прошлое – это прошлое, а вовремя исправленная ошибка – в некотором роде подвиг. От себя добавим, что не каждый актёр способен признаться в своих ошибках, даже если это – ошибки прошлого.

– Александр, расскажите, как Вы избавились от этой напасти? Многие травят себя какими-то сомнительными таблетками, кодируются, и этого хватает на время. А потом начинается всё с начала…

– Вы знаете, я пил довольно продолжительный период. Меня терпели долго, но настало время, когда просто попросили из театра. Выбор был небольшой: либо взять себя в руки и продолжать работать, либо стать закоренелым алкоголиком. Не знаю, как это случилось, но однажды кто-то свыше словно стукнул меня по башке и приказал остановиться. С тех пор я к спиртному равнодушен, хотя никогда не кодировался и ни к кому за подобной помощью не обращался. Я понял, что можно совершенно спокойно вращаться в актерских тусовках и не чувствовать себя без алкоголя каким-то ущербным. Ну, приеду на какую-нибудь встречу с помятым лицом – и кому я такой нужен? Я много думал о том, как жил раньше. Даже сочинил такой вот стишок:

В вине, на дне, я рыскал там,
Но истины там нет.
Так получается – вранье,
Что написал поэт?

И выпив множество вина,
Я понял только то,
Что истина в вине одна:
В нем не бывает дна.

Я это знал, даже когда пил. Иногда и пить не хотелось: просто насильно вливал в себя водку. Привычка, говорят, вторая натура. Хотелось бы предостеречь других: не повторяйте моих ошибок. С тем периодом моей жизни связано много историй, которые сейчас мне кажутся смешными. На деле, наверное, все это вовсе не так уж смешно…

– Расскажете какой-нибудь из них?

– Почему нет? Расскажу, например, как я пьяным поехал в Питер. В начале 90-х гг. – это было время сухого закона – встретился со своим приятелем Володей, который работал в уголовном розыске. Встретились именно для того, чтобы пойти и выпить. Погода стояла отличная. Купили Салют, а вместо него в бутылке оказалось шампанское, чему мы несказанно обрадовались. Позвонили другому приятелю, пригласили его присоединиться, и всей компанией пошли докупать "шампанское". Я как будто на что-то обиделся и ушел домой. Ребята тут же пришли ко мне мириться. И вдруг ни с того ни с сего, будучи уже под хмельком, решили все вместе укатить в Питер. Чтобы на Старом Невском выпить пива.

Вечерело. Каждый из нас вывернул карманы и обнаружил, что на поездку денег нет. Недолго думая, мы поехали в Люберцы за деньгами к четвертому другу – Виталику. И там "добавили". В поисках закуски открыли холодильник, а там… В этой зияющей пустоте в самом центре на полке одиноко стояла единственная закрытая баночка красной икры. И ни крошки хлеба во всем доме. Вообразив, что перед нами не икринки, а маленькие помидоры, мы разорили Виталика, на что смогли, после чего вчетвером отправились на вокзал. Билетов не достали. Подошли к проводнику, показали Володину "корочку" и наврали, что мы – опергруппа, которая торопится на задержание банды. Он, самое интересное, поверил.

Алексей, как и я, актер. Они с Володей оба светлые и оба с усами. Просыпается утром Виталий и, глядя на Володю, совершенно серьезно говорит: "Леша, а на фига мы сюда приехали?"

Первым делом купили обратные билеты. Затем бутылку, пробирку для разлива в аптеке, сигареты "Беломор" фабрики Урицкого и пепельницу, чтобы не стряхивать пепел прямо на Невский проспект. И ещё кучу презервативов. Но это уже дело рук Виталика, который прикрылся скромным предлогом "для брата". (Дело в том, что в Москве в то время презервативы были дефицитом). Парочку из них мы надули вместо шаров. Договорились, что пить будем возле каждого памятника культуры. Когда пепельница наполнилась, мы решили вымыть ее в Мойке, там благополучно утопили. Зашли в какой-то магазин, накупили себе медалей с надписью "Второе место". Потом нам задавали вполне резонные вопросы, из какой же мы партии. Постояли с бабульками у "Медного всадника", совершенно искренне поинтересовались у них, как стояли полки во время восстания декабристов. Постояли на Анечковом мосту. При нас милиция забрала двух подвыпивших ребят. Нас почему-то не тронули.

Володя всегда легко знакомился с женщинами. Пока мы втроем на что-то отвлеклись, у Исаакиевского собора он уже познакомился с какой-то девушкой. И даже за несколько минут уговорил ее венчаться. Самое интересное, что она почти согласилась! Но мы сказали ей, что Володя просто шутит, и силком отправили девушку на троллейбусе домой. Когда закрылись двери, последнее, что мы услышали, – громкий возглас: "Это не мой троллейбус!!!"

Алексей тогда снимался в фильме "Привал странников". По иронии судьбы, на вокзале его увидел звукооператор, и, не поверив своим глазам, решил, что повредился умом: утром Леша должен быть на съемках, а он гуляет по Питеру с Бариновым и еще двумя "неизвестными". На следующий день звукооператор все же набрался смелости и спросил Алексея, не был ли тот случайно в северной столице. На что, конечно же, получил положительный ответ…

– И смех и грех… А Ваши поклонники знали о Вашем образе жизни?

– Мне сложно ответить, знали ли они. Но была такая вот нелепая история. Свела меня однажды судьба со старым знакомым, с которым мы не виделись несколько лет, а он мне: "Это ж надо, а ты, оказывается, живой!" И рассказал, будто ходят слухи, что я спился и умер. Кто начал распространять такие слухи – ума не приложу. Что касается поклонников, им только волю дай – они и сами угостят так, что не рад будешь. Приходится держать ухо востро.

– Что, были прецеденты?

– Были. Моя первая кинороль в фильме "За все заплачено" (конец 80-х гг. – И.К.) – об Афганистане – оказалась настолько удачной, что до сих пор меня помнят в первую очередь именно по этому фильму. Так вот. Несколько лет назад в Минске прямо на съемках ко мне подошли ребята-афганцы и пригласили в гости. Я согласился. Они сели вдесятером вокруг меня, долго и пристально разглядывали. Вдруг один сказал: "Ну что, развязываем?". Последовал ответ: "Развязываем!". Я не на шутку испугался и понял: живым мне отсюда не выбраться. На стол поставили коньяк и после попойки меня, практически невменяемого, в гостиницу доставили на машине.

Сейчас очень многие на улице запросто подходят ко мне, протягивают руку и предлагают с ними выпить пива. Я, естественно, вежливо отказываю.

– Вы запретили себе даже пиво?

– Да. А зачем оно нужно? Пользы от него все равно никакой. А если и выпьешь много, может быть даже хуже, чем после водки. О пиве заговорили очень кстати. Сейчас вспомнилось, в каком состоянии я дал первое интервью.

Зашел как-то в знаменитую московскую пивнушку в Большом Головине переулке. Подходит ко мне не менее пьяный мужичок и представляется сотрудником журнала "Трезвость и культура". Конечно, возникло желание спросить, что он делает в журнале с таким названием, но не стал: в тот момент и сам был "хорош". Самое интересное, что он меня что-то серьезно спрашивал о творчестве, я что-то так же серьезно отвечал. Потом мы встретились еще раз, но уже оба трезвые.

Вообще-то, самому все это неприятно. Как вспомню себя, извините, с бодуна, с помятым лицом – и кому такой нужен?

– Вы, можно сказать, вовремя это поняли и не успели загубить собственную жизнь. И Слава Богу. Но честно говоря, мне трудно понять, что толкает людей, у которых вроде бы все в порядке, "лезть в бутылку" в буквальном смысле, ведь жизнь актёра настолько интересна, разнообразна, непредсказуема!..

– Именно поэтому я всё-таки выбрал путь актёра, а не алкоголика. Вы правы, актёр – это не только профессия, не только работа, но и в определённом смысле образ жизни. Когда я выпивал, после "пробуждения" было смешно вспоминать связанные с этим нелепые истории. С одной стороны, смешно, с другой – грустно. Теперь я понял, что смешного хватает и в моей теперешней жизни, а вернее на сцене. Действительно смешного. Когда не бывает за себя ни стыдно, ни обидно. Что со мной происходит сегодня, после всех этих событий? В основном играю в "Антрепризе" на Белорусской. Особенно много ролей у меня в детских спектаклях. В "Бременских музыкантах" я – шут. В "Острове сокровищ" – Джон Сильвер.

С "Островом сокровищ" нам, актерскому составу, вообще не везет. Ни на одном спектакле не было столько накладок, сколько на этом. Недоразумения начались с эпизода, когда все герои поплыли на остров. Паруса опустились, и на глазах зрителей прямо на парусах почему-то оказалась колбаса, окорока, хлеб… Все эти продукты участвуют в сцене трактира совсем в другом спектакле – "Три мушкетера". То ли колбасы случайно зацепились и выползли в самый неподходящий момент, то ли монтировщики что-то не доглядели. С этого момента и начались глупости. Не было у нас сцены, на которой не произошло что-нибудь нелепое. Однажды буквально все прошло на ура и уже в финале, где я говорю: "Копайте, ребята, копайте", после чего должны были выбежать англичане, они на сцене не появились. Актеры со сцены от безвыходности начали кричать экспромтом: "Пещерные духи, спасите нас". А в это время злосчастные "англичане" стояли спокойно за кулисами, курили и как ни в чем не бывало ждали своего выхода.

Да, вот вспомнился ещё один случай, более ранний, тогда я работал в театре Пушкина. В "Аленьком цветочке" играл чудище. Есть в сюжете такой эпизод, когда Аленушка просит чудище показаться ей. Оно долго отказывается, но потом соглашается и открывается Аленушке со словами: "Смотри же и прощай, любовь моя". Однажды я в очередной раз сказал эти слова, как обычно, заиграла тревожная музыка, зажегся красный свет и зал напрягся в ожидании, вдруг раздался душераздирающий детский крик: "Не на-а-адо!"

Одним словом, сплошные веселья… Люблю я кино, театр, люблю всех своих героев – и джеймсов бондов, и романтичных любовников, и грубоватых типажей, и даже женщин. Правда, всего однажды пришлось играть блондинку, так массовка принялась меня поучать, давать советы, как это правильно делать. Говорят, вроде бы бедрами двигать у меня не получается…

Беседовала Иветта КРАСНОГОРСКАЯ