Фирменная пудреница (глава первая)

Это сладкое слово “халява”.    Чудовищное сплетение самых невероятных событий, обрушившееся на меня за последний месяц, оказалось возможным лишь благодаря моему умению оказываться именно в том месте и именно тогда, где и когда это делать категорически противопоказано. А если совсем точно - опасно для жизни. Моей, разумеется. А началось все с обычного телефонного звонка. Хотя, если честно, не совсем обычного. Позвонила моя ближайшая подруга Ася и заявила: - Елена, спасти меня можешь только ты. Вопрос жизни и смерти.

Надо знать Асю, чтобы понять всю неординарность момента. Подобные фразы абсолютно не в ее стиле. Как-то раз, например, я позвонила ей и мне показалось, что не вовремя. Но Ася спокойно ответила на какие-то мои ерундовые вопросы, а потом не менее спокойно сказала:

• Извини, я тебе попозже перезвоню. У меня тут небольшая неприятность.

Позже выяснилось, что под “небольшой неприятностью” она имела в виду падение собственного мужа с лестницы в тот момент, когда он мчался во двор, обнаружив, что любимая автомашина бесследно испарилась прямо из-под окна. В результате сломал ногу, улегся в больницу на вытяжение, а сама Ася занялась поисками исчезнувшей машины. Все кончилось хорошо: нога срослась, машина нашлась. Не сама по себе, разумеется, и даже не при помощи милиции, а в результате целенаправленного прочесывания лично Асей всех дворов в радиусе пяти километров. Таковы были “небольшие неприятности” в понимании моей подруги. Хэппи энд.

Что же, черт возьми, могло произойти, если Ася утверждает, что речь идет о жизни и смерти? По телефону говорить об этом она отказалась наотрез и предложила приехать ко мне и все обсудить. Это тоже было необычно: Ася и мой муж друг друга, мягко говоря, не переносят. Полная и абсолютная взаимность, ни на йоту не поколебленная за всю мою супружескую жизнь. Впрочем, это придает нашей с ней многолетней дружбе определенный налет романтизма - запретный плод, как известно, сладок. Пардон за банальность.

Естественно, узнав о предстоящем визите моей ближайшей подруги, муж демонстративно взял поводок и повел Элси на прогулку. Элси - это наша собака. Рыжий ирландский сеттер. Ну что ж, хоть кому-то будет польза от этой дурацкой неприязни: в противном случае бедной псине пришлось бы дожидаться променада еще часа три, не меньше.

Ася появилась неправдоподобно быстро - на помеле, что ли, прилетела? - и с порога потребовала у меня сигарету. Еще один сюрприз: на моей памяти за последние пятнадцать лет она курила три раза. Причем два раза по таким поводам, из-за которых я бы как минимум повесилась. Или бы на всю оставшуюся жизнь впала в хроническую депрессию. Третий раз, кажется, она взяла в рот сигарету потому, что иного способа избавиться от комаров просто не было.

Сигарету я, разумеется, дала. Ася сделала затяжку, закашлялась, смяла окурок ( если можно так назвать почти целую сигарету) и задала несколько странный вопрос:

• Ваша квартира не прослушивается?

• Конечно прослушивается! - радостно согласилась я. - Со всех сторон. А еще просматривается - из дома напротив.

• Дура! Я не о соседях за стеной спрашиваю, а серьезно.

• От дуры слышу! - находчиво отпарировала я. - Кому нужно нас прослушивать? Ты начиталась шпионских романов, моя дорогая. Или просто переутомилась.

Действительно, только в очень воспаленном воображении могла возникнуть идея о прослушивании квартиры двух абсолютно младших научных сотрудников, один из которых занимается проблемами океанологии (мой муж), а другой - вопросами средневековой арабской истории ( ваша покорная слуга). Если мы и владели какими-то государственными тайнами, то все они уже давно проданы нашим начальством за валюту кому следует. Что же касается коммерции или там финансовой деятельности, то самая дорогая вещь в нашем доме - это Элси, не считая меня, конечно. За все остальное и ста долларов не дадут.

Другое дело - моя подруга. Муж - банкир, может представлять какой-то интерес для конкурентов или рэкетиров. Да и сама Ася, переводчик высочайшего класса, зарабатывает за месяц больше, чем мы с мужем - за год. Но и в этом случае вопрос о прослушивании квартиры был достаточно дурацким. У нас банкиров просто отстреливают, не тратясь на всякие технические прибамбасы, вроде “жучков” в торшере.

Примерно так я все и изложила, но Ася пропустила это мимо ушей. В том числе и мою вопиющую бестактность относительно возможного конца ее супруга.

• Ладно, это к делу отношения не имеет, - отмахнулась она. - Скажи, ты можешь освободиться на работе на неделю?

Вопрос, конечно, интересный. При нынешней ситуации я могла не появляться в институте месяцами - никто бы и ухом не повел. Все, кто мог, уже сбежали на более хлебные места, оставшиеся занимались чем угодно, только не научной работой, и где угодно, только не на рабочем месте. Впрочем, у нас и в застойные-то времена надо было присутствовать два дня в неделю: попасть на работу в Академию Наук было заветной мечтой каждого бездельника.

• Наверное, смогу, - осторожно ответила я. - А зачем?

• Съездишь в Париж, - деловито сказала Ася, как будто предлагала мне в ближайший выходной смотаться в Малаховку на толкучку.

• Почему не в Рио-де-Жанейро? - съязвила я. - При моих заработках мне все равно хватит только на такси до Шереметьева.

• Потому что путевку я купила в Париж.

Вывести подругу из равновесия мне никогда не удавалось.

• Ну и поезжай, если купила.

• Не могу, за мной следят. Ладно, это вообще очень сложное и запутанное дело. В Париже мне нужно кое-что передать одному человеку и кое-что получить у него в обмен. Здесь на эти... документы тоже есть охотники, но они не знают, где я их храню. Но догадываются, что вот-вот останутся с носом. Поэтому как только я сделаю хоть шаг в сторону от своих обычных маршрутов, меня просто похитят. Поэтому поедешь ты и передашь документы.

• Прямо Чейз! - восхитилась я. - Но у меня, если ты помнишь, нет заграничного паспорта.

• Полетишь по моим документам.

Я онемела от изумления. В нашей паре буйство фантазии всегда было моим коньком. Ася специализировалась на трезвой рассудительности и хладнокровии.

• Я все продумала, - невозмутимо продолжила она. - Некоторое сходство у нас с тобой есть, только ты шатенка, а я - блондинка. Не проблема, наденешь парик. И дымчатые очки, я же их постоянно ношу. Да и вообще туристические группы пропускают почти автоматически, без досмотра.

• А если досмотрят?

• Не глупи, я же не предлагаю тебе везти контрабанду. Передашь письмо одному человеку в Париже. И все остальное время будешь наслаждаться жизнью. На халяву. Ты можешь сама купить такой тур?

Разумеется, не могу. А великое слово “халява” вообще действует на наших граждан ( а следовательно - и на меня) совершенно волшебным образом. На халяву можно взять абсолютно ненужную вещь и совершить самый бессмысленный поступок. А уж смотаться в Париж - город моих грез! - надо быть полной идиоткой, чтобы отказаться от такой возможности. И плевать мне на таможню, таинственных злоумышленников и загадочные документы. Мое дело телячье: передать, получить и наслаждаться жизнью. Получить... А что я там должна получить?

• Не бойся, не наркотики, - прочитала Ася мои мысли. - Так, небольшой сувенир для меня. Флакон духов. Или зажигалку. Привезешь в Москву и отдашь мне. Поняла?

• С третьего раза обычно даже я понимаю, - обиделась я. - Но все-таки еще один нескромный вопрос. Может быть, даже бестактный. А если вдруг мне там приспичит выпить чашку кофе? Или стакан воды? У меня нет не только загранпаспорта, но и валюты тоже, уж не взыщи. Париком, кстати, я аналогичным образом не обзавелась, все недосуг было.

• Нет проблем. Я была почти уверена, что ты согласишься, так что все привезла с собой. Вот мой, то есть твой паспорт с визой. Вот билет на самолет в оба конца. Вот путевка. И вот пятьсот долларов, там обменяешь на франки. Не бог весть какие деньги, но на кофе тебе там хватит. Гостиница и питание оплачены...

Не бог весть какие деньги? Это - смотря для кого. На неделю мне щедрой рукой отваливали... больше моего полугодового заработка! Воистину, сытая голодную не разумеет, будь они хоть трижды закадычными подругами.

• А что я скажу мужу? - задала я неизбежный вопрос.

• Почти правду. Скажешь, что у меня горит путевка и я ее подарила тебе. Немного удивится, конечно, но не запретит же. Про валюту молчи, скажи, что я одолжила тебе сто долларов на неопределенный срок. Потом, насколько мне известно, ты уже пятнадцать лет как совершеннолетняя. Да и вообще, у него на все возражения ровно два дня. Потом ты улетишь, а он тут пусть хоть застрелится.

Это, надо полагать, реакция на “типичную смерть банкира”. Справедливо. Что посеешь, то и пожнешь.

• Я тебя встречу, когда вернешься. Хотя нет, это опасно. Тебя встретит мой приятель - голубой “Москвич” с двумя дверцами. Зовут Олегом.

• “Москвича”?

• Приятеля, идиотка!

Иногда хваленая Асина выдержка все-таки дает сбой. Пустячок, а приятно.

• А как я его узнаю?

• Он сам к тебе подойдет и скажет, что от меня. Поняла?

Я все поняла и мне даже удалось убедить в этом Асю. Умиротворенная, она сунула мне еще клочок бумаги, на котором были написаны имя, фамилия и телефон того типа в Париже, с которым мне надлежало встретиться. Читаю-то я по-французски свободно, но вот с разговорной речью дело обстояло много хуже: я не практиковалась лет пятнадцать, с тех пор, как проходила преддипломную практику в “Интуристе”. А вдруг двух слов связать не смогу? Этими сомнениями я поделилась с Асей, которая тщательно расчесывала вынутый из сумки белокурый парик.

• Ерунда! - отмахнулась она. - Я по-французски вообще ни в зуб ногой. Справишься. В крайнем случае, объяснишься по-арабски, там алжирцев, говорят, пол-Парижа.

Как все-таки у нее все легко и просто получается!

Самый тяжелый с моей точки зрения момент - объяснение с мужем, - прошел на редкость миролюбиво. С его стороны. По-видимому, магическое действие слова “халява” продолжалось. Мужа, правда, насторожила такая щедрость Аси, но, поразмыслив, он решил, что лучше подарить деньги ближайшей подруге, чем отдать их абсолютно чужому туристическому агентству. Да и вообще...

• Да и вообще тебе полезно проветрится. Может быть, перестанешь меня пилить с утра до вечера. Людей посмотришь, себя покажешь...

О да, это уж точно! Про то, в каком виде я собираюсь лететь, мужа я оповещать не стала. Надену парик в самолете, всего и делов. Хотя нет, в самолете не выйдет, нужно надеть до того, как будут проверять паспорта. А ведь муж наверняка увяжется меня провожать...

Но тут он сам решил проблему.

• А как, интересно, ты собираешься лететь по чужому паспорту? Переклеишь фотографию?

• Нет, - честно ответила я, - надену парик и очки.

• Ну-ну, - хмыкнул мой повелитель, и на сем беседа плавно перетекла в обсуждение второстепенных деталей. Что взять с собой и что купить в Париже. Вторую часть я обсуждала вяло, твердо решив, что привезу обратно столько денег, сколько смогу. Куплю там парочку сувениров - и все.

На следующий день я специально отправилась в институт, чтобы предупредить начальство. По закону свинства, мой шеф мог испытать крайнюю нужду в моем присутствии на работе именно тогда, когда я физически была не в состоянии это сделать. Официальная версия была разработана крайне примитивно: в течение нескольких дней мне якобы нужно полежать в больнице. Так, небольшое обследование, то да се, но позарез. Начальник, кажется, предположил, что в больнице я пробуду от силы один день, а остальное время буду отлеживаться дома, - но тут уж я не виновата. Когда женщина заговаривает о нездоровье, мужчины почему-то предполагают прежде всего одну нехитрую операцию. Стала бы я отпрашиваться из-за такой ерунды! Если бы, не приведи Господи, и довелось бы, то докладывать об этому шефу я бы уж точно не стала.

Не зря один из знаменитых французов когда-то изрек, что Париж стоит обедни. Реализация голубой мечты моей жизни стоила того, чтобы напялить на себя парик и воспользоваться чужим паспортом. Риск сводился к минимуму: в самом худшем случае я останусь в Москве. Не догоню, так хоть согреюсь.

Через два дня, дрожа от восторга, ужаса и возбуждения, я благополучно миновала таможенный и паспортный контроль в Шереметьево и, помахав мужу рукой, направилась навстречу чудесной неизвестности. Трехчасовой перелет прошел в состоянии абсолютной эйфории, а уж после приземления я и вовсе пришла в телячий восторг: сбылись мечты идиотки. Меня умиляло абсолютно все: само распахивающиеся двери, неправдоподобно чистое здание аэропорта, даже транспортные пробки по дороге в город.

Восторги несколько померились, когда я обнаружила, что туристическая группа, в которой я волей случая, а точнее, Аси, оказалась, была почти полностью женской. Причем в ожидании багажа эти тетки успели обсудить, где и что выгоднее всего покупать. Мысленно я дала себе страшную клятву не выдавать даже своих примитивных знаний языка, иначе меня тут же запрягли бы в качестве гида-общественника по магазинам. А такая программа “наслаждения жизнью” меня категорически не устраивала, хотя бы потому, что наличных денег у меня было раза в четыре меньше, чем у остальных членов группы.

Ася позаботилась обо всем: даже переплатила за отдельный номер в гостинице. Так что никто не мог помешать мне в осуществлении моей благородной и нелегкой миссии: кое-что передать, кое-что получить. Вот только как я буду объясняться с этим типом, пусть хоть и по телефону? Как только я вошла в отель, оставшиеся знания языка испарились начисто. К тому же я хотела пить, а как утолить жажду было непонятно. Самым разумным мне показалось разыскать горничную и знаками объяснить ей ситуацию. Согласно сложившимся у меня по французским фильмам представлениям, горничные там в невероятных количествах суетились на каждом этаже. Увы, в этих фильмах демонстрировались явно не двухзвездочные отели для туристов: на этаже было пусто.

В поисках горничной я шагнула за дверь номера и она с легким щелчком захлопнулась за мной. Ключ же, естественно, остался внутри. Вот тут я сразу вспомнила все, чему меня учили в школе и в институте, и вполне связно изложила примчавшейся на мои вопли горничной свои проблемы...

Напившись воды и успокоившись, я подняла телефонную трубку, набрала номер и произнесла намертво заученную за последние два дня фразу:

• Могу я поговорить с месье Анри Берри, пожалуйста?

продолжение следует...