«Связи не помогут сделать ножку маленькой, а сердце большим»: история о закулисной жизни балета

Мир балета всегда привлекал публику. Для ценителей искусства прийти в театр и насладиться классической хореографией под шедевры мировой музыки — настоящее удовольствие. Однако не только этим славится балет, есть и другая его сторона, которая, порой, пугает. Пожалуй, каждый человек слышал про суровую дисциплину в танцевальных училищах, нешуточную конкуренцию в театрах и изнуряющие диеты балерин. Обо всем этом режиссеры снимают фильмы и рассказывают истории, которые никого не оставят равнодушным. «Черный лебедь», «Большой», «Авансцена», «После тебя» — только малая часть кинокартин, по-своему изобразивших мир балета. Но как обстоят дела на самом деле? В новом интервью для издания «Страсти» Елизавета Таранда развеяла многие мифы о закулисной жизни театра и рассказала о своей истории успеха.

Елизавета имеет высшее образование по направлению «Балетная критика». В недавнем прошлом у нее был опыт работы с экс-главным редактором журнала «Vogue» Викторией Давыдовой. Тогда она вела небольшую колонку и делилась профессиональным взглядом на многие житейские вопросы. Однако на сегодняшний день Елизавета — ведущая балерина театра «Классический русский балет» под руководством Хасана Усманова. С самого детства девушка знала, что сцена — ее призвание, вот почему уже в 4 года она могла показать многие танцы народов мира. Окончив в 2012 году Московское государственное хореографическое училище при МГАТТ «Гжель», Елизавета начала свой путь к успеху, преодолевая множество препятствий.

Девушка не скрывает, что про таких, как она, говорят «везде своя». Ее мама, Марина Баранова, — корреспондент и телеведущая, автор фильмов «Людмила Рюмина. Я лечу над Россией» и «ХХ век Евгений Светланов. Непарадный портрет». Ее отец, Гедиминас Таранда, солист балета Большого театра. Вот почему Елизавета нередко сталкивается с предубеждениями, что добилась высот в журналистике и танце благодаря протекции родителей. Однако своим примером девушка показывает: громкая фамилия не должна стать помехой для самореализации и профессионального признания честным путем.

Елизавета, когда-то Вы работали корреспондентом, но сегодня Вы — солист русского классического балета. Когда Вы поняли, что сцена — это Ваше призвание?

Оканчивая училище, мне хотелось как можно больше знать о том, чем я занимаюсь. Обычно все артисты балета сразу же учатся на педагогов, не имея понятия, есть ли у них к этому способности и знания. Мне хотелось лучше разбираться в том, чем я занимаюсь. Искусствоведов не набирали, а я с детства писала понемногу, записывала впечатления о спектаклях, могла дать аргументированную оценку увиденному. Поэтому я решила пойти учиться у главного редактора журнала «Балет», профессора Валерии Уральской, еще более неблагодарным делом — балетной критике. Это было замечательное время, так как нам давали сразу возможность практиковаться и писать статьи, которые проходили особую критику со стороны профессора, прежде чем их печатали. Потом был потрясающий опыт работы с экс-главредом «Vogue» Викторией Давыдовой, я вела свою маленькую колонку, где с «балетной колокольни» описывала житейские вопросы. Я и сейчас пишу на заказ.

Вы являетесь дочкой солиста Большого театра Гедиминаса Таранды. Можно ли сказать, что с самого рождения Вам был предначертан путь в балет? В каком возрасте Вас впервые привели в танцевальный класс?

Мне с детства нравилось танцевать, маминым друзьям, бывавшим у нас в гостях, я в 4 года уже показывала 54 танца народов мира, сама же их придумывала и исполняла. Маминой тематикой в программе «Время» на «Первом» канале были: театр, музыка, балет, поэтому наши друзья все были из этих сфер и в театре, на концертах я бывала постоянно. На меня сильнейшее впечатление произвела балерина Мария Иванова, дочь наших балетных друзей Лены и Саши Ивановых, солистов Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Она невероятно эффектная женщина, и ее черный лебедь был ярким впечатлением из детства. В Большом театре я во время спектакля уходила за штору в ложе и танцевала вместе с артистами под оркестр, не могла усидеть, мне надо было танцевать, как они.

Елизавета, у Вас громкая фамилия. Каково это жить и постоянно сталкиваться с завышенными ожиданиями людей? Часто ли Вы слышали в свой адрес, что добились всего благодаря протекции отца?

Балетный мир очень тесен, тут сложно говорить о протекциях, я танцую там, где танцую. Все понимают, что если меня где-то выбрали, значит, — сделали ставку на меня, и, если я уже много лет танцую на одной позиции, значит, — оправдываю риски. Поверьте, люди не будут рисковать таким хрупким бизнесом, как балет, ради дружбы с кем-то. Любой спектакль — это не только красота и просветительская деятельность; это — вложения, перевозка артистов, аренда площадок, билеты. Артисты должны оправдывать вложения.

Все очень акцентируют внимание на папиной фамилии, забывая о том, что я — дочь двух очень уважаемых людей. Моя мама — корреспондент и телеведущая, отмеченная наградами за вклад в ТВ, автор и создатель телепрограмм. Поэтому мне сложно сказать, с каким из предубеждений я сталкиваюсь в первую очередь. В балете — со стороны папы, на поприще журналистики — со стороны мамы. Куда не плюнь — везде своя. Другой вопрос, что я выбрала очень субъективный вид искусства, где будь ты хоть сто раз дочка, внучка, племянница — тебе и только тебе надо выйти на сцену: папа за тебя фуэтэ не скрутит. Я бы сказала, что шансы между детьми всегда равны, как бы это не звучало. Есть те, кто нравится больше, есть те, кого ведут с первого класса, есть те, за кого просят, но, поверьте, зрителя не обманешь, как бы громко не выла клака, если на сцене талантливый человек — ему будут аплодировать, зал будет дышать с ним в унисон.

И, предупреждая вопросы о возможностях, — на сцену всегда выпускают всех способных физически танцовщиков, но нередко звездами становятся, те, у кого несовершенные линии, но феноменальная техника, недостаточный рост, но невероятная харизма, сложный характер, но мощнейшее актерское дарование и так далее. Людям всегда нужно оправдание для успеха. Это нормально.

В одном из интервью Ваш отец заявил, что узнал о Вас, когда Вам было 14 лет. А что насчёт Вас, всегда ли Вы знали, что являетесь наследницей именитого танцора? Как сейчас складываются ваши отношения?

Когда человек обретает вторую волну известности (он уже не выступал много лет на сцене), а именно так произошло, когда папа принимал активное участие в шоу на федеральном канале, то журналистам требовались более пикантные подробности личной жизни солиста Большого театра, чем факты его сценического творчества. Поэтому возникали странные ответы, вырванные из контекста. Желтая пресса лезла куда не надо, приходилось что-то комментировать, и это было всё ужасно неприятно и больно. У папы есть другая семья, которую я уважаю, мое желание — чтобы мы все существовали в мире. Он был в моей жизни столько, сколько мог, и у нас масса совместных фотографий, подтверждающих факт нашего общения с раннего детства. Вопроса, кто мой папа, у меня никогда не было. Остальные детали и решения касаются только моих родителей.

Сейчас мы с папой часто видимся на культурных мероприятиях, живем своей жизнью, но не спускаем глаз друг с друга. Мы навсегда будем связаны, вне зависимости от обстоятельств.

Сейчас про балет снято немало фильмов, смотрите ли Вы их?

Выборочно. Для своего диплома «Балет в кино и на телевидении» я брала интервью у разных деятелей искусства, в их числе Валерий Тодоровский, режиссер фильма «Большой», картины, на которую я пробовалась на главную роль, и, как видите, меня на нее не утвердили. Тем не менее, когда я написала Валерию Петровичу о материале для диплома, он не отказал, назначил время и дал интервью. Это моя личная журналистская победа по сбору ценного и эксклюзивного материала до выхода картины на экраны. Как художник, как режиссер, он погружается в каждый мир на весь съемочный период, общается с разными деятелями этого мира, выявляет животрепещущие темы. Он определил, что для зрителя полутона — это неинтересно. Нужно показать противоречивый мир, полный своих драм, иллюзий, сделать игровой фильм, а не документальный.

Самая известная кинокартина — «Черный лебедь» с Натали Портман. Здесь довольно сурово изображен мир балета: изнуряющие тренировки, высокая конкуренция среди танцовщиков и сумасшествие главной героини, которая готовилась к легендарной роли лебедя. Насколько видение режиссеров совпало с реальностью?

После разговора с Валерием Тодоровским я по-другому смотрю на все произведения о балете. Люди хотят смотреть о живых людях в непривычной обстановке, а не о правильном батман тандю или грамотном броске мяча в кольцо.

Существует стереотип, что у спортсменов и балерин не было детства, потому что с раннего возраста они нацелены на результат и все время проводили на тренировках. Насколько подобное суждение правдиво?

У спортсменов, на мой взгляд, детство заканчивается сразу после того, как они начинают ходить. У нас, по правилам, в первый балетный класс берут в 10 лет, до этого приветствуется гимнастика, подготовительные классы при хореографическом училище. У меня было прекрасное детство, но мне было бы легче сейчас, если бы я начала заниматься не с шести лет, а с четырех. Мне бы это помогло. Поэтому, чем раньше и разнообразнее занятия — тем больше продуктивности в будущем.

О суровой дисциплине в хореографических училищах также немало легенд. Нередко в фильмах показывают сцены, в которых педагоги прямо указывают девочкам на лишний вес и даже бьют по ногам. Это — очередной стереотип или суровая реальность?

Балетное хореографическое училище — это не танцплощадка и не увеселительное заведение. Это серьезная подготовительная школа, которая дает образование будущим артистам сцены. Если педагоги строги к тебе — это счастье. Как говорит Николай Цискаридзе, чьи интервью я смотрю с особым вниманием: «Если на тебя обращают внимание —, значит, ты участвуешь в отборе, за тобой видят будущее. А если тебе это обидно и неприятно —, значит, ты не ту профессию выбрал».

Вес должен быть в рамках нормы, так как это убережет будущего артиста от травм, при возрастающей нагрузке. Тут играет роль не только эстетика, но и забота о здоровье, поэтому отбор такой строгий. Те, у кого предрасположенность к лишнему весу, автоматически в будущем повышают риск заработать травму: суставы не железные.

Насколько Вам было тяжело соблюдать дисциплину в училище? Какие у Вас остались воспоминания о годах обучения?

Дисциплина стала ощутимой, тогда, когда стало понятно, что одного желания танцевать мало. Нужно очень много работать над собой, постоянно учиться видеть себя со стороны, отказываться от развлечений и быть как губка. Школьные годы были разными, соответственно возрасту. Но было много возможностей выступать, а это для меня было главным.

Вы закончили училище, и какими были Ваши дальнейшие действия? Легко ли танцору без опыта найти работу?

Если бы я была более подготовленной и больше трудилась, я возможно быстрее затанцевала бы. Но, увы, упущенное время сказалось, и меня справедливо не брали во многие государственные коллективы. Пришлось долго работать, чтобы получить возможность танцевать ведущие партии. Про других ребят могу сказать, что всем тяжело, способным и талантливым: мест мало, желающих всегда много, рисковать качеством спектакля руководство редко желает, поэтому ждать приходится всем. Без этого никак.

О конкуренции в мире балета также немало легенд. Как Вам удалось достичь высот и зарекомендовать себя в этой сфере?

Высоты мои скромные, а доказывать, надеюсь, еще придется не раз. Конкуренцию вижу в отражении зеркале, на видео со спектакля. Сравнивать себя с кем-то — можно зажевать себя до костей. Надо культивировать в себе сильные стороны. Стараюсь себя так держать и не отвлекаться от цели, улучшить, то, что есть, и быть счастливой от того, что выхожу на сцену.

Был ли у Вас такой момент, когда хотелось все бросить и уйти из балета?

Никогда. Я знаю, что, несмотря на все сложности, самоедство, самокритику, единственное место, где я уверена в том, что делаю и чувствую, как надо — это сцена.

Ноги — это главный «инструмент» танцоров. Существует ли для них специальный уход?

Ноги — это «инструмент», за инструментом необходимо уважительно и дисциплинированно ухаживать. Массаж, визиты к подологу, мази, ванночки, кремы. Всё на постоянном контроле.

Что испытывают балерины, когда разнашивают новые пуанты? Сколько раз за танцевальный сезон приходится их менять?

Мне удалось подобрать себе удобную модель и фирму пуант, у меня практически не бывает мозолей в рабочий сезон, мне в них даже удобно. Конечно, ноги болят, пальцы гудят после спектакля, но, благодаря удобной колодке и подходящей модели, я уже забыла, что такое сходящие сине-черные ногти, кровавые пятки, натертые тугой тканью, и прочие ужасы. Танцую в пуантах отечественного производства, их на сезон нужно 20 пар, не меньше.

Возможно ли в балете избежать травм? Были ли в Вашей карьере случаи, когда Вам приходилось выходить на сцену с травмой или в плохом самочувствии?

В гастрольном театре ты редко бываешь в хорошем самочувствии: переезды, перелеты, мало времени на отдых, плотный график выступлений. Настраиваешь себя как можешь, потому что не можешь не танцевать.

Поговаривают, в мире балета накал страстей настолько высок, что танцоры иногда решаются ликвидировать конкурента: нанести ему увечья, обрызгать кислотой, насыпать стекла в пуанты. Вы были когда-то свидетелем подобного инцидента? Насколько это распространенная практика?

В коллективах всегда имеют место быть разногласия, зависть и недопонимание. В творческом коллективе это приобретает гипертрофированные формы. Но, могу сказать, что мне повезло: мы с коллегами-балеринами делим спектакли поровну и выручаем друг друга всегда, присматриваем, помогаем. Я очень рада, что, несмотря на общий «кусок пирога», я работаю с хорошими людьми, в здоровой атмосфере. Наверное, поэтому уже 5 лет на одном месте.

Все спортсмены прямо говорят, что дружбы между ними нет, поскольку они — конкуренты. А как обстоят с этим дела внутри балетной труппы? Были ли в Вашей карьере случаи, когда у Вас с человеком в жизни происходил конфликт, но на сцене он являлся Вашим партнером?

Было как-то раз, выходили на сцену будучи в конфликте, но могу ответственно сказать, что я себе никогда не позволяла проявить обиду в работе. Работа — это место, где мы не друг с другом, а мы работаем для зрителя и отвечаем за результат перед руководством. Поэтому работу мы обязаны сделать качественно, а личные отношения за пределами сцены. Но это исключение, которые бывают.

Выходя на сцену, танцор не имеет права совершить ошибку. Как Вам удаётся совладать с нервами перед выступлением? Всегда ли Вам легко сохранить хладнокровие?

Мои педагоги готовят всегда так, чтобы выпустить меня на сцену уверенной в своих силах. Волнение — штука внезапная, случайности могут выбить из колеи. Всякое бывает. Рецепт уверенности в себе — подготовиться по максимуму: знать хореографию, музыку, все мизансцены, постараться отрепетировать всё.

Приходя в театр, зрители видят красивую картинку, четкие, выверенные движения до секунды. Что стоит за этим всем? Хватает ли времени на личную жизнь?

Мне кажется, не от количества времени зависит всё, а от человека. У кого-то сразу закручивается и личная жизнь, и профессиональная, а кто-то постепенно находит свое счастье: пробует, спотыкается и снова пробует. Думаю, счастье встретить своего человека приходит тогда, когда это по-настоящему ему нужно. Другой вопрос, как мы сами распоряжаемся этим шансом.

В адрес какого партнера можно сказать, что он надежный? Какими для этого он должен обладать чертами?

Надежный партнер, тот, который смотрит тебе в глаза и держит крепко в руках, несмотря ни на что. Как на сцене, так и в жизни.

Известно, что в мире балета существует определённая иерархия. Каждый ли артист может стать солистом или примой-балериной? Насколько быстро идёт продвижение по карьерной лестнице?

Тут зависит от удачи, от руководства, от степени подготовки, от личных амбиций. Поэтому искусство и субъективно: нет четкого положения дел, что, только пройдя все ступени, ты станешь первым. У всех индивидуально, «никакие связи не помогут сделать ножку маленькой, а сердце большим».

По какому принципу происходит распределение ролей? Учитывают ли предпочтения самих артистов?

Распределение ролей по амплуа, физическим данным, актерским способностям, техническим возможностям артиста. Желание артистов учитывается только после предложения роли, но никак не до. Руководство видит или не видит в тебе те или иные качества, необходимые, по их мнению, для роли. Иногда, бывает, удается переубедить и предложить попробовать роль другого амплуа. Но переубедить всегда крайне сложно. Поэтому ты годами ждешь и надеешься: вдруг ты сможешь доказать, что можешь не только гротеск, но и настоящую лирику сыграть и станцевать. А для этого требуется много усилий над собой.

С какими самыми необычными требованиями постановщиков и хореографов Вы сталкивались? На что Вы готовы пойти ради роли, и на что Вы никогда не согласитесь?

С интересными пластическими решениями я сталкиваюсь только в редкой работе с современными хореографами. Это всегда вызов и сложная перестройка. Я согласна на всё, что не противоречит приличиям и общепринятым законам сцены и уважения к публике.

Как понять, что человек рожден для балета? Какие у него должны быть физические данные?

Думаю, что первостепенным должно быть желание танцевать. То есть от сердца. Дальше смотрим в ноги, есть ли достаточно способностей. Пробовать можно и нужно, но к моменту поступления в училище ребенок должен иметь представление, куда он идет и зачем.

Фигуристка Евгения Медведева говорила, что у неё не было от рождения высокого прыжка, поэтому ей приходилось вдвойне трудиться. Может ли человек, не имея природных данных, но, обладая большим трудолюбием, стать хорошим танцором?

Желание приведет тебя туда, где ты заслуживаешь быть. Многие танцовщики не имеют всего набора данных, но их имена гремят и будоражат сознание зрителей. Но надо помнить, что, не имея чего-то, ты должен предлагать взамен вдвойне, а то и втройне. И за это никто дополнительно не похвалит. Это самое тяжелое. Вот тут вступает в силу реальность твоего желания быть среди лучших по праву рождения. Это требует смирения.

О суровых диетах балерин также немало разговоров. Расскажите о своём питании, как Вам удаётся поддерживать форму? От каких продуктов Вы навсегда отказались?

Я уже пять лет не ем шоколад. Его добавляют во все сладкое, я без него не могла вообще. Но от этой зависимости я постепенно ушла и многое наладилось. Кожа стала лучше, настроение перестало зависеть от конфетки. Стараюсь придерживаться здорового питания. Это сложно, особенно, когда подолгу в дороге или есть недосып. Всё время чего-то хочется, стараюсь спать как можно больше, чтобы не добирать энергию из еды.

Как балерины могут в кратчайшие сроки привести себя в форму для выступления? Существуют ли какие-то экстренные способы похудения, необычные диеты?

Всё, что экстренно и срочно — это вредно для здоровья и всегда прилетает бумерангом. Дисциплина и правильное питание. Если ты разожрался, то никакая голодовка за два дня до выступления тебя не спасет. Даже контуринг от Ким Кардашьян.

Все балерины — очень подтянутые и статные. Как в погоне за идеальным весом не переступить за черту между здоровой худобой и болезненной?

Болезненно худой ты не сможешь быть, так как прыгать надо много и бодро, поэтому и возникает вопрос о балансе в питании. Приходится есть правильно, чтобы были силы, но не было избыточного веса. У каждой балерины индивидуальное меню, все находят продукты, от которых поправляются или от которых есть чувство сытости, но нет тяжести. Важно изучать себя и наблюдать. Я вела дневник питания — мне помогло.

Елизавета, если не секрет, какие Ваши самые смелые профессиональные мечты?

Моя самая смелая профессиональная мечта — стать достойной балериной, исполнить заветные роли. Я бы очень хотела, чтобы мои педагоги, которые когда-либо со мной работали, с гордостью упоминали меня среди своих учеников. Это моя мечта, чтобы они мной гордились.

Сейчас на ТВ активно развивают танцевальные проекты. Хотели бы Вы принять участие в одном из них? Например, «Новые танцы» или «Танцы со звездами»?

Для того, чтобы принять участие в ТВ-проекте, надо всё-таки быть звездой, а не в очередной раз «ехать» на фамилии папы. Поэтому я сто раз подумаю, прежде чем пойти на такое шоу, там меня ждет не радость и удовольствие, а бесконечное пережевывание отношений моих родителей, хоть я уже давно выросла.

Что для Вас «страсть»?

Страсть для меня — это когда, ты не можешь говорить спокойно о том, что любишь и желаешь всем сердцем.